— У каждого из вас должен быть ко мне вопрос, — сказал Танамил. — Спрашивайте.
Сперва мы никак не могли придумать, что же такое спросить. Мне вспомнилось, как тетя Зара любила говорить: «Танакви, тебе следовало бы сказать мне одно словечко. Какое?» Я, конечно же, никогда не могла понять, что она имеет в виду, потому ничего и не говорила, и тетя Зара называла меня грубиянкой. Если бы она хоть раз сказала по-человечески: «Танакви, ты забыла сказать „пожалуйста“», — я бы сразу все поняла и сказала. Вот и с Танамилом получилось что-то в этом роде. Он хотел, чтобы мы сказали что-то определенное, и ему было совершенно ясно, что именно надо сказать. А вот нам не было ясно.
Первым заговорил Хэрн.
— Вы называете себя волшебником?
— В некотором смысле я действительно волшебник, — сказал Танамил, — но я себя так не именую.
И он повернулся к Утенку.
— Вы верите в Бессмертных? — спросил Утенок. Он очень старался, и видно было, что Утенок считает, будто он задал очень умный вопрос.
Танамила его вопрос позабавил. Он запрокинул голову и расхохотался.
— Не так, как вы, — ответил он. — Но они существуют.
Потом он, все еще посмеиваясь, повернулся ко мне.
На мгновение мне показалось, будто я знаю, какой вопрос он хочет услышать от меня, но потом это ощущение ушло.
— Нет-нет! — произнес Танамил. — Ты должна спросить о том, о чем тебе хочется спросить.
Это было ужасно похоже на слова тети Зары о том, что я должна говорить «пожалуйста» потому, что мне этого хочется. А кому этого хочется?
— Пожалуйста, — сказала я на всякий случай, но это было, конечно же, не то. И тогда я спросила: — Откуда вы?
Это был неправильный вопрос. Танамил снова рассмеялся.
— Полагаю, вы бы сказали, что я пришел с Черных гор.
Я окончательно перестала соображать, что к чему. Я же знала, что варвары пришли с моря. Пока я пыталсь хоть что-то сообразить, Танамил повернулся к Робин. И я не знаю, о чем его спросила Робин. Я знаю, что какой-то вопрос она задала, и я думаю, что это был правильный вопрос, и Танамил на него ответил, но я совершенно не помню, о чем у них шла речь. Утенок говорит, что я этого не помню потому, что Робин в этот момент там не было. Он говорит, что Танамил ходил и спрашивал каждого отдельно, и еще говорит, что я все перепутала, потому что это произошло в самом начале, как только мы туда пришли. Но я точно помню, что это было почти в самом конце, и так я и тку эту историю.
То, что случилось еще, случилось уже ночью, и я знаю, что это на самом деле было в конце. Мы все спали на груде одеял, у очага. Нам еще ни разу с тех пор, как мы уплыли из дома, не было так тепло и удобно, так что я не знаю, отчего я вдруг проснулась. Ну, если только Робин и Танамил забылись и повысили голоса во время спора. Я услышала лишь отдельные отрывки из него. Я то засыпала, то просыпалась снова, а они все спорили. Я запишу здесь то, что расслышала.
— Но они должны идти, — говорил Танамил. — Они все связаны друг с другом, и я не могу оставить их здесь навсегда.
— В таком случае, — сказала Робин, — я тоже должна идти.
— Но ты никогда себя не связывала, — сказал Танамил. — Зачем же ты пойдешь?
— Пойду, и все, — сказала Робин. — Я еще давным давно пообещала маме…
— Если бы твоя мама знала, о чем я прошу, — быстро сказал Танамил, — она велела бы тебе сделать, как я говорю.
Мне это показалось нечестным приемом. Танамил никак не мог знать, что сказала бы мама. Но Робин вечно повторяет, что мама хотела бы того, или что ей не понравилось бы то, и я уверена, что Танамил знал об этой привычке Робин. Робин заплакала.
— Я прошу лишь одного: чтобы ты осталась со мной, — сказал Танамил.
Ну ничего себе скромная просьба! Он еще будет запугивать Робин! Я совсем уже собралась сесть и сказать Танамилу пару ласковых, но вместо этого уснула.
Я проснулась оттого, что Робин закричала:
— Я сказала — нет!
— Но почему? — крикнул в ответ Танамил. — Почему, почему, почему?!
— Потому, что ты тот, кто ты есть, — сказала Робин. Она опять плакала — или так и продолжала плакать еще с того момента. — Это будет неправильно.
Мне захотелось дать ей пинка. Она же все равно что напрямую сказала Танамилу, что мы не варвары!
— Что ты имеешь в виду под этим «неправильно»? — нетерпеливо спросил Танамил. — Чем мы друг от друга отличаемся?
— Ну, для начала, возрастом, — сказала Робин.
— Глупая отговорка! — заявил Танамил. В голосе у него звучало негодование, в точности как иногда у Хэрна. Но я обрадовалась, потому что поняла, что Робин пытается исправить свою ошибку.