— Спасибо, — сказала я. — А теперь можешь идти домой. Но я бы тебе советовала сказать дома правду. Если ты примешься плести небылицы насчет местных, которые столкнули тебя в воду, я об этом как-нибудь узнаю, приду и надаю тебе.
Не хватало еще, чтобы он стал сваливать собственные дурацкие выходки на наших людей!
— Угу, ладно, — пробормотал мальчишка, ковыряя песок босой ногой. Заметно было, что я произвела на него сильное впечатление. Он был намного младше Утенка.
— Вот и хорошо, — сказала я. — Давай, иди.
И мальчишка исчез, подняв фонтан песка — я даже договорить не успела. Он так и не потрудился сказать «спасибо». Неблагодарное варварское отродье!
Я присела рядом с ручейком, с интересом разглядывая его. С тех пор я успела узнать, что здесь, в Устье, такие ручейки — штука обычная. Но до того момента мне не приходилось видеть ничего подобного. Я немного покопалась в песке, но так и не поняла, откуда же он вытекает. Потом я заметила, что продрогла до костей, и сообразила, что нести воду мне не в чем. Я встала и поковыляла к берегу — окоченевшие ноги плохо меня слушались. В конце концов, я увидела наш островок.
Берег, на котором я стояла, был немного повыше, и мне было хорошо видно, как Утенок с Хэрном обеспокоенно склонились над вспаханным песком — в том самом месте, где я влетела в пролив.
— Эй! — крикнула я. — Где там кувшин?
Утенок с Хэрном так и подскочили. Я расхохоталась. Они сперва уставились на море, почему-то решив, что я должна быть там. Это было очень глупо с их стороны, потому что за то время, пока я копалась в песке у ручья, начался отлив, и вода в проливе теперь текла в другую сторону. Пролив сделался уже, мельче и куда спокойнее.
Утенок сбегал и подобрал кувшин. Хэрн принялся орать и спрашивать, как я перебралась через пролив, а я попыталась рассказать про это варварское отродье, но из-за ветра ни ему, ни мне ничего не было слышно толком. Тут к берегу галопом примчался Утенок с кувшином в руках и ринулся прямиком к воде. Тут до меня дошло, что он собирается переправиться через пролив.
— Стой! — заорала я на него, вспомнив про топкое дно. — Я все равно уже мокрая!
Если бы я сказала ему про грязь и течение, это бы его не остановило. Так что я сама поспешила обратно. Ноги вязли в грязи, но по сравнению с тем, что тут творилось прежде, это были пустяки. Вода дошла мне до колен — я настолько продрогла, что она казалась мне теплой, — а потом до пояса, но не больше. А течение сделалось совсем слабым. Если б я сама не испытала, каково тут было совсем недавно, то, наверное, и не поверила бы.
— И чего было орать? — поинтересовался Утенок, когда я выбралась на их берег. — Я прекрасно тут перешел бы.
— Я же тебе сказала — я все равно уже мокрая, — сказала я. Я забрала у него кувшин и побрела обратно. На этот раз вода доходила мне всего до середины бедра, и я сказала себе, что никогда не пойму этот прилив.
Когда я вернулась обратно с полным кувшином, пролив сделался еще уже. Теперь это был бодрый соленый ручей, глубиной всего-то мне по колено. По обе стороны от ручья раскинулись широкие полосы коричневого песка, но ноги погружилась в него не глубже чем по щиколотку. Песок чавкал, вода утекала, а какие-то червяки кишели у меня под ногами.
Хэрн забрал у меня кувшин с водой.
— Хорошо, что прилив закончился.
— Вовсе и не закончился, — сказала я. — Он идет вверх по Реке.
— А почему здесь тогда так мелко? — спросил Утенок.
— Наводнение спадает! — хором сказали мы. У нас сразу полегчало на душе. Все-таки мы не пропустили из-за Танамила тот момент, когда следовало разводить костер для Одного.
— Какая жалость, что Робин заболела именно сейчас! — сказал Утенок.
— Тут неподалеку варвары, — сказала я. — Можно ли при них разводить костер? Я вытащила из воды какого-то варваренка.
— Ну, с этим ничего не поделаешь, — сказал Хэрн и вздернул голову — он всегда так делает, когда принимает решение. — Я не позволю никаким варварам, волшебники они или нет, вмешиваться в дела Одного. Давайте собирать дрова.
Для Одного разводят специальный костер. Его следует разжигать от огня, взятого из нашего очага. Обычно мы разводили этот костер за домом, на берегу Реки. И теперь я, дрожа и шлепая к нашему лагерю, от души надеялась, что Одному это не покажется слишком странным — что мы развели для него костер на этом несчастном островке. Обычно мы устраивали праздник, но сейчас я понимала, что нам не до праздника. А потом я увидела Робин.