— Я хочу поговорить с тобой, — выпалила Синди в надежде что-нибудь придумать.
Он пожал плечами.
— Ну, давай поговорим.
Она села на перила, а он устроился рядом.
— Мне сегодня было весело, — начала девушка.
— Твоему деду тоже. Я никогда не видел, чтобы он так отплясывал.
— Как ты думаешь, ему нравится Лорейн? — Синди уткнулась Блейку в плечо. — Ты понимаешь все тонкости лучше, чем я.
— Мне кажется, да. — Он откинулся назад, деревянная перекладина под ним заскрипела. — Но не многие женщины умеют любить ковбоев.
Синди не совсем понимала, что он хочет этим сказать, но в себе была уверена. Если ей выдастся шанс, уж она сумеет любить такого ковбоя, как Блейк.
Интересно, а женщина Блейка сможет любить его так, как он этого заслуживает?
Она понимала, что лучше не говорить с ним об этом, но ее разбирало любопытство.
— Расскажи мне о Джессике.
— Тут нечего рассказывать.
Синди недоверчиво усмехнулась.
— Кто она?
— Профессиональная наездница. Хорошая девчонка. Красивая. Но она хочет от меня больше, чем я могу ей дать.
Синди повернулась на своем месте, перила закачались, и она коснулась его колена.
— Это как?
— Она хочет выйти за меня замуж, хочет, чтобы мы купили свой дом. А я не создан для семьи.
— Почему?
Блейк долго молчал. Может, он сам не знает ясного ответа или не знает, как выразить словами, чтобы она сумела понять?
— В семейной жизни нужно постоянно идти на компромиссы, делать над собой усилия, а я никогда не смогу этого.
Она не совсем поняла, что он имеет в виду. Но он и раньше говорил подобные вещи, над которыми она особенно не задумывалась.
От волнения Синди почувствовала легкий озноб. Неужели Блейк на всю жизнь останется холостяком?
— Ты не думаешь, что это связано с теми ранами, о которых говорила Шерри?
— Какими ранами? Зря ты так веришь этой женщине. Я просто не принадлежу к вашему кругу, я — аутсайдер. Только и всего.
— Я не считаю, что ты чем-то отличаешься от всех остальных.
— Может, ты и не видишь этого. Но я всегда чувствовал свое отличие. И больше со стороны отцовской семьи, чем маминой. Но даже если бы они вели себя по-другому… — он замолчал, словно его самого озарила догадка, и посмотрел на небо Техаса, словно ища ответ на вопрос, который мучил его всю жизнь.
— Ты наш, — твердо сказала Синди, — ты с нами. Так ли это?
Всем известно, что Синди и Так хорошо к нему относились, но он тем не менее сохранял эмоциональную дистанцию. Он не мог даже толком объяснить, почему. Скорее всего, он просто боялся. Боялся в конце концов быть отвергнутым.
— Здесь я тоже чужой, — сказал он. — Но я благодарен вам с Таком за все, что вы для меня сделали. Даже больше, чем ты думаешь.
Блейк очень уважал старого ковбоя, который мог отругать парня, но мог и похвалить, если он того заслуживал. И хотя Синди временами была очень надоедлива, Блейк все равно заботился о ней. И доверял, как никому другому.
Она потерлась об него плечом.
— Почему-то у меня такое чувство, что ты не хочешь никому принадлежать.
Не стоит даже пытаться. Он это понял, когда был еще ребенком, когда узнал, что он полукровка, который в обеих культурах чувствует себя чужим.
А вот родео было его собственным миром.
— Если тебя это так заботит, я нашел свое место на арене.
— Но у тебя есть друзья в Блоссоме. Джесон Стронг и Трейс Маккейб уважают тебя. Я видела, как вы тепло приветствуете друг друга.
— Ты права. Эти парни лучше всех.
Они стали хорошими и верными друзьями с того самого вечера, когда произошла драка. Когда Блейк только появился здесь впервые, они были просто хорошими знакомыми. Трейс — капитан команды — был на два года старше Блейка. А Джесон, который уже закончил школу, был помощником тренера.
— Ты никогда мне не рассказывал, что вызвало драку.
Он упоминал как-то, что началось все со слов «ваша команда играет, как куча девчонок». Но обычно он не реагировал на такие замечания. И Синди подозревала, что в тот вечер случилось нечто посерьезнее.
— Во время игры один из защитников после каждого тайма дразнил меня. Мне это здорово надоело. Но когда я шел на автобус, он отпустил в мой адрес ругательство на моем родном языке, назвав меня дикарем. Он и во время игры пытался меня задеть. — Блейк откинулся назад, отчего перила заскрипели.
— И тогда вступились Джесон и Трейс?
Блейк резко выдохнул.
— Нет. Я уже хорошенько отделал наглеца. Но несколько парней из его команды пришли ему на помощь. И когда я понял, что мне несдобровать, вмешался Трейс. Драка продолжалась, пока не подоспел Джесон и, используя свой авторитет помощника тренера, не разнял нас. Нам с Трейсом здорово досталось, но остальным не меньше.
— Вот видишь. Значит, ты можешь ладить с Джесоном и Трейсом?
— Да, — согласился он. — Ты права. Но всегда найдутся люди, готовые напомнить мне, что я здесь чужой.
Синди полагала, что понимает его чувства. Она тоже всегда отличалась от окружающих.
— Ты — не единственный, кому приходится бороться за то, чтобы его признали своим и благосклонно относились.
— Да, ты права. У тебя тоже было мало друзей?
— Элизабет Дюпре, дочь Битей, всегда хорошо ко мне относилась. И я считала ее своей подругой, но мы учились в разных классах, а после занятий у меня всегда было много дел. — Она провела пальцем по стойке крыльца. — Но некоторые девочки в школе смеялись надо мной, над моими словами или над тем, как я одета.
— Они тебе в подметки не годятся, — Блейк чуть заметно коснулся коленями ее колен, и ее обдало жаром. Пристально глядя на нее, Блейк ласково погладил ее по голове. — Я думаю, они попросту завидовали.
— Спасибо. Но когда я училась в школе, только один парень обратил на меня внимание.
— Ты имеешь в виду Робби?
— Нет. — Она покачала головой. — Это был Кевин Роарк, он один раз назначил мне свидание. Это было ужасно.
— Почему?
Она неопределенно пожала плечами, не зная, как объяснить.
В тот вечер она ясно поняла, что не относится к числу девочек, которых сверстники-ребята считают привлекательными. Ей было сложно с Кевином, она совершенно не умела флиртовать.
Но может быть, теперь все изменится? Когда они были в «Алиби», Синди заметила, что мужчины обращают на нее внимание. Но ее интересовал только Блейк.
— А больше ты с Кевином не встречалась? — спросил он.
— Нет.
— Не большая потеря для тебя, особенно если он похож на своего старшего брата.
— Дело в том, что Кевин… — Может ли она до конца ему открыться? Синди стеснялась. Но если она не хочет опять повторить ту ошибку…
— Что он сделал?
Синди боялась признаться, что первая поцеловала Кевина. В книгах, которые она читала, и в фильмах, которые смотрела, мужчина всегда первый проявлял инициативу.
Блейк замер.
— Что, черт возьми, этот парень тебе сделал?
— Он ничего плохого не делал. Мы просто поцеловались. Но то, что он сказал потом…
Блейк прикоснулся к ней бедром, и ее опять бросило в жар. Света, падавшего из окна гостиной, было недостаточно, чтобы она могла разглядеть выражение его лица. Но она почувствовала его беспокойство и участие. И искренний интерес.
— Кевин сказал, что я целуюсь, как рыба.
Блейк облегченно рассмеялся.
— В этих вопросах Роарк должен разбираться, поскольку его старший брат был известным в школе специалистом по девочкам. Оба они, наверно, перецеловали массу окуней.
Синди фыркнула.
— Тебе смешно, а я до сих пор не умею целоваться. На том злополучном свидании я попробовала изобразить французский поцелуй. Как в кино. Помнишь?
— Сексуальный глубокий поцелуй? Да, помню. Но почему ты решила, что на первом свидании надо так целоваться с парнем?