— У кого это, у нас?
— У нас, у тех, кого люди называют другими.
— Я человек, ты что-то путаешь. И отец… мой совершенно обычный человек. Вот, правда, мать никогда не видел-умерла сразу после моего рождения.
Девушка внимательно, как-то по-хозяйски меня оглядела, показалось, что даже обнюхала, и выдала окончательный вердикт.
— Самый настоящий другой. И, чтоб ты знал, у другого и человека не может быть общих детей, тот, кого ты всю жизнь звал отцом, на самом деле им не является. И последний довод. У тебя два магических дара, воздух и жизнь, у людей такого не бывает.
Катринария О'у смогла в очередной раз меня удивить, вспомнился портрет матери Виртона. А куда исчез его настоящий папаша? Какая-то мутная история, вызывающая массу вопросов и грозящая обернуться в будущем множеством проблем..
— А ты знаешь, и какого клана могли быть мои родители?
— Могу только предполагать, дедушка тоже не до конца уверен. Это очень грустная история, Гвоздь, расскажу когда-нибудь позже. Они все погибли, если все обстоит именно так, как думаем мы с дедом, кроме тебя в живых из клана никого больше не осталось. Ты последний. Больше пока ничего не скажу.
Не могу сказать, что откровения девушки сильно меня обрадовали. В ближайшее время я собирался вести себя по возможности тихо и незаметно, влезать в разборки кланов других совершенно не хочется. И, черт возьми, не знаю, какая именно кровь, время от времени будет давать о себе знать в этом теле, но я ощущаю себя просто Владимиром Федоровым. А может, все еще и обойдется?
Жули резко скатилась с меня. Наконец-то появилась возможность встать на ноги, все еще очень больно, она с быстрым заживлением ничего не напутала?
— Помоги мне подняться. — Девушка подняла руку. Если бы кто-то сказал, что эта неприступная красавица еще только что бесстыдно прижимала мое тело к земле, ни за что бы не поверил. Шальная она какая-то, но очень красивая, зараза. Одернул себя — не расслабляться. Она на самом деле совершенно другая, Вовке Федорову с этой странной особой не по пути.
Наверно, я очень сильно помог-девушка, чуть коснувшись моей руки, вспорхнула с земли. И зачем ей это было нужно, совершенно непонятно.
— А почему ты носишь дурацкие ковырялки на поясе, с этим недоразумением собирался сойтись со мной в поединке на стали? — Жули сделала жест рукой в направлении трофейных даг.
Не стал даму расстраивать откровением о том, что мне такие поединки с красивыми названиями совершенно ни к чему, а уж тем более честные. Не стоит этого делать, кто знает, какие такие страшные другие тараканы живут в ее очень красивой другой голове. Пожалуй, стоит общаться с Жули по возможности вежливо и максимально осторожно. Трофим, который очень много сделал для меня в той жизни, учил не только бою на саблях. Старый волк, прошедший все возможные усиления эликсирами, очень много дал мальчишке, который каждое утро сидел у ржавого ведра с камнями… Не думаю, что в этом мире среди обычных людей найдется хотя бы один боец его уровня. Да и насчет не совсем людей есть некоторые сомнения. Трофим всегда уклонялся от прямого ответа, но сильно подозреваю, что служил он в отряде Имперские орлы, слухи об их подвигах больше похожи на сказки. После нескольких недель занятий со стариком штатный преподаватель фехтования начал странно на меня смотреть, потом я был ознакомлен с приказом, в соответствии с которым считался прошедшим обучение по предмету с наивысшей оценкой. Наверняка, Трофим постарался. Постараюсь быть очень вежливым.
— Жули, это совсем даже не ковырялки. В теле человека много твердых штуковин, которые называются костями. Мне пока не по руке серьезный клинок, а легкий с широким лезвием в самый неподходящий момент может изменить направление движения или просто застрять. Это оружие одного удара, нужно просто знать, куда бить.
— Дага, предназначенная большей частью для защиты, и которую держат в левой руке, страшное парное оружие? Очень странно. А ты, значит, знаешь, куда нужно бить?
— Знаю, но предпочитаю избегать неприятных случайностей. С такими узкими клинками, как у этих ковырялок, у меня гораздо больше шансов выжить.
— Как интересно, и всему этому учат в предгорьях? Легкий тренировочный поединок, твоя награда-я сегодня сама приготовлю для нас двоих ужин. Поверь, это будет бесподобно.
Никогда не пробовал идеально приготовленный ужин, хочу. Сильно смущает одно обстоятельство. Трофим еще в начале обучения страшно орал, когда я пытался смягчить удар, боясь задеть наставника-оружие всегда было только боевым.
— Недоносок, всегда бей на полное поражение, может проживешь на несколько лет больше. — Это самое вежливое, что я от него слышал. Воспитательные меры принесли свои плоды-теперь, если наношу удар, то только для того, чтобы убить, это настолько крепко засело в голове, что все происходит на уровне инстинкта, что я в этом более гибком, быстром и выносливом теле представляю из себя как боец, пока могу только догадываться-до этого дня использовал исключительно магию, но думаю, что все очень серьезно. Больше года без тренировок, конечно, очень много, но почему-то уверен, что и сейчас способен кое-кого удивить. Хромому отставнику всегда хватало мастерства, чтобы парировать удар, или просто уйти от него. А вот как быть с Жули? Стерва, конечно, но мне гораздо приятней видеть ее живой и здоровой. Очень долго подбирал самые вежливые слова, и все-таки смог все объяснить.