Город покидали в спешке, хотя по-моему, обстоятельные абаны выгребли из Храма все, что было можно. Разместить свою бедную задницу в карете с комфортом получалось с трудом, все было завалено трофеями. За пару дней мои боевые раны начали заживать и я решился на разговор с форухом.
— Хорум Сердак, я не поеду к алтарю Абала.
— Это еще почему? — Удивился говорящий с богом?
— Зачем искать встречи с богом, если мне нечего ему сказать. Он же не ответит на вопрос, кто я такой, о чем мне с ним говорить дальше.
— Не ответит, согласился форух. Ты видел, что с Декстрена происходит, он пьет беспробудно каждый день.
— Конечно вижу, но что я то могу сделать, мужик оплакивает Жули.
— Он воин, Абал таких уважает, но если это не прекратиться, через две недели он захлебнется собственной рвотой и умрет. Нити судьбы.
— Старик, ты мне что предлагаешь, повести барона на лихом коне в последнюю атаку? Он и в седле-то держится с трудом.
Форух, похоже, обиделся, но дед был упертым.
— Отпою травками, не дай воину умереть, как опустившейся падали.
— Не обманываешь?
— Клянусь Абалом.
— А мне зачем в атаку на боевом коне.
— Честное имя Виртона Берта навсегда останется в памяти людей.
— Я не самоубийца и люблю жизнь.
— Ты не сможешь отпустить его в последний бой одного. Хочешь скажу, выживешь в предстоящей рубке или нет?
Грязно послал старика. Наверно, я полный идиот, Жули и Декстрена ненадолго дали волю чувствам, и что из этого получилось. Мир жесток, он сминает давших слабину в одно мгновение.
К Умерскому Ущелью мы подъехали вдвоем с Декстрена на рассвете. Судя по гулу копыт, горцев в этом набеге гораздо больше, чем пятьдесят, форух, все-таки гад, обманул, но его травки, действительно привели барона в порядок.
— Это набег разбойников, Декстрена, ни шага назад. — С фамильным кличем бравый барон понесся навстречу лавине горцев. У меня сейчас ни капли магии, но я очень хочу жить, поэтому действовать, буду как обычно подло. Даги я потерял в бою очень быстро, потом настала очередь сабли, дальше использовал только то, что падало из рук бандитов, и собственные руки и зубы.
Лицо было залито засохшей кровью, где-то недалеко щебетали птички, я жив, что-то непонятное коснулось лица, а потом по нему прошелся шершавый язык. Смог продрать глаза, на меня смотрел вороной красавец и с интересом разглядывал темными глазами.
— Здесь он. — Донесся голос Мурдона, — Конь его нашел.
Болели связки, мышцы и, по-моему, все кости.
— Что с Декстрена?
— Приблизиться разбойники не смогли, расстреляли его из луков, а потом в ярости еще рубили мечами.
— Виртон Берт мертв?
— Нашли труп подходящего мальчишки, документы ему подложили ваши. Надо уходить, солдаты из ближайшего гарнизона будут с минуту на минуту.
— Найдите мой меч, найдите обязательно. Дайте мой вещевой мешок, развяжите.
С самого дна дрожащими от слабости руками извлек заветную жестянку мальчишки с картинкой, на которой танцевала фейка.
— Это обязательно должно оказаться в могиле Виртона Берта.
Мурдон пожал плечами и взял жестянку.
— Ваш меч нашли. — Подбежали абаны с саблей.
— Помогите мне добраться до тела Декстрена.
Степняки на руках отнесли меня к останкам барона, смотреть на это было страшно.
— Помогите встать на ноги.
Мурдон и еще один степняк держали меня, как могли. Казалось, сабля весит, как кузнечный молот. Все-таки смог отсалютовать останкам барона и уронил меч на землю.
— Светлых путей тебе, Декстрена. Верю, что вы с Жули скоро встретитесь, и у вас впереди много прекрасных поединков. Глядя на твой подарок, я всегда буду вспоминать странного барона, а поить эту кталу я буду кровью врагов. Все, мы уходим.
То, что я живым смог добраться до маленького поселка абанов, целиком и полностью заслуга коня. Он настолько нежно и бережно перемещал то, что осталось от моего тела, что боль была почти терпимой. На месте нас встречал суетящийся форух.
— Сколько было врагов?
— Восемьдесят шесть.
— Наши барды назовут этот подвиг Легендой об Умерском ущелье.
По-моему, он, все-таки, немного не в себе, Мурдон понормальней будет.
Отлеживался я у абанов целых две недели, пришло время пускаться в путь.
— Владимир Федоров слишком странное имя и фамилия даже для южных королевств. — Форух сегодня, похоже, вменяем.
— Нормально. — Не согласился я.
— Народ абанов благодарен тебе за помощь, которую ты им оказал.