— Две оплеухи! — вскричал король. — Это — привидение! А я не узнал его, хотя это был тот же голос, те же манеры. Что это значит? Друг мой, ни слова об этом! Возьми этот кошелек и храни мою тайну.
— Это уже третья, — пробормотал верный Рашембур, после чего он стал раздевать короля с усердием и ловкостью, заставившими его светлость несколько раз улыбнуться.
Подобные волнения отгоняют сон. Уж светало, когда король заснул, и солнце стояло высоко в небе, когда он проснулся. В тот первый момент, который уже более не сон, но еще и не пробуждение, Прелестнику послышался какой-то странный шум: звонили в колокола, стреляли из пушек, три или четыре военных оркестра играли каждый свою пьесу. Это был адский концерт. Король позвонил, вошел Рашембур, держа в руках букет цветов.
— Дозвольте, — сказал он, — самому последнему из слуг первому выразить всеобщую радость. Арендная плата уменьшена! Темницы открыты! Надсмотрщики распущены! Никогда не носила земля человека, подобного вам. Покажитесь на балконе, улыбнитесь толпе, которая вас благословляет!
Рашембур не мог продолжать, слезы заглушили его голос. Он хотел вытереть глаза, но был до того растроган, что вместо платка вынул только что выпущенный номер «Ведомостей» и начал целовать его, как сумасшедший.
Прелестник взял газету и во время одевания тщетно пытался собраться с мыслями. Каким образом очутились эти приказы в газете? Кто отнес их туда? Что это Видувильст не явился до сих пор? Король хотел было поразмыслить, навести кое-какие справки, но толпа стояла там, под окнами. Нельзя было заставлять ее ждать.
Как только король показался на балконе, ему навстречу понеслись крики восторга, от которых невольно забилось его сердце. Мужчины кидали шапки в воздух, женщины махали платками, матери высоко поднимали своих детей и заставляли их протягивать ручонки и лепетать «Да здравствует король!» Всех охватило какое-то восторженное неистовство. Общее волнение перешло к Прелестнику. Он разрыдался, сам не зная, почему. В это мгновение часы пробили полдень, привидение не ошиблось: король выздоровел.
Одно лишь лицо отсутствовало на торжестве — это Видувильст. Куда скрыл он свое бешенство и досаду? Неизвестно. Таинственная записка, полученная им в то утро, заставила его бежать. Между тем записка содержала лишь следующие простые слова: «Король знает всё!» Кто же написал это роковое письмо? Во всяком случае, не сам король. Едва ли не единственный во всем дворце, он думал о своем управляющем и удивлялся, почему не видит его подле себя.
Вдруг вошел Тонто, бледный и расстроенный. Он вручил королю запечатанный пакет. Генерал Байонет сообщал королю ужасное известие: восстали шесть отрядов надсмотрщиков во главе с Видувильстом. Мятежники объявили короля низложенным, обвиняли его в тяжких проступках, в особенности же в убийстве королевы. Они были хорошо организованы и приближались к городу. Байонет умолял короля прибыть к войскам безотлагательно и принять командование: час опоздания — и все будет потеряно.
Увлекаемый Тонто и Рашембуром, король тайно покинул замок в сопровождении нескольких офицеров. Воззвание, прибитое к городской стене и наклеенное на всех городских углах, гласило, что слухи, распространяемые некоторыми недоброжелателями, лишены основания и что никогда воины не были более преданными и верными королю, чем в настоящее время. Это произвело всеобщую панику. Курс на бирже упал в какие-нибудь полчаса на целых четыре франка и не повышался до тех пор, пока не пришло известие, что короля хорошо встретили в главной резиденции.
IX Сильные недуги лечат сильными средствамиСообщение оказалось ложным: король был встречен весьма холодно. Это была его собственная вина. Печальному, встревоженному, задумчивому Прелестнику было не до шуток с воинами, не до задушевных бесед с офицерами. Он вошел в палатку генерала и со вздохом опустился на стул.
— Ваше Величество, — сказал Байонет, — позвольте мне говорить с Вами с прямотой солдата, с вольностью старого друга. Наши войска ропщут, колеблются, их необходимо воодушевить, иначе мы пропали. Враг перед нами, нападем на него. Какие-нибудь десять минут решают иногда судьбу целых государств. Мы теперь находимся именно в таком положении. Не молчите, иначе будет поздно.
— Хорошо, — отвечал король, — прикажи садиться на коней. Через минуту я буду с вами.
Оставшись наедине с Рашембуром и Тонто, король произнес с отчаянием в голосе: