Харви выглядел утомленным и непривычно подавленным. Будто неожиданно обнаружил, что мир, в котором он живет, оказался вдруг не самым лучшим местом обитания, мелькнуло в голове Оливии. Рукава его рубашки были закатаны по локоть, жилет расстегнут, узел галстука ослаблен, пиджак небрежно переброшен через плечо.
Наконец до Харви дошло, что в спальне что-то изменилось. Он резко расправил плечи, на лице появилось настороженное выражение. Подождав, пока глаза адаптируются к царящему в комнате полумраку, Харви огляделся.
Он нашел Оливию взглядом и стал пристально рассматривать. Напряженность, сквозившая во взгляде мужа, казалось, обрела физические очертания и повисла прямо над ее головой. Оливия заметила, что щека Харви нервно дернулась, губы сжались, твердый абрис подбородка стал еще жестче. Харви поспешно закрыл за собой дверь и с видом человека, вдруг увидевшего нечто диковинное, прислонился к косяку, уставившись на лежащую в соблазнительной позе Оливию.
Во всяком случае, Оливии хотелось надеяться, что выбранная ею поза соблазнительна. Но — увы! — во взгляде Харви не было ни одобрения, ни любопытства, не говоря уж о возбуждении. Зато в его глазах можно было легко прочесть: «Мне стыдно за тебя, Оливия». Она почувствовала себя уличной проституткой с выставленными напоказ прелестями. Ее охватило смятение, лицо и шея залились густой краской стыда, во рту появился противный металлический привкус.
Плевать Харви на все мои ухищрения, с досадой подумала Оливия, и на новую рубашку, и на все намеки на что-то весьма интимное. Под пристальным взором мужа Оливия почувствовала себя совершенно беззащитной, от ее уверенности не осталось и следа, она просто лишилась дара речи. Ничего себе соблазнительница! — пронеслось у нее в голове. Перед ней открылась ужасающая реальность — она допустила какую-то страшную, может быть, непоправимую ошибку.
— А, значит, ты все-таки удосужилась понять, что я еще и мужчина, — медленно произнес Харви. — Осмелюсь предположить, было нелегко перевести меня из поставщика материальных благ… обладающего запасом спермы, в другую категорию.
Оливия открыла рот от изумления. Харви обвиняет меня в меркантильности?! Господи, да с чего он взял?! Она лихорадочно подыскивала ответ, способный хоть в малой степени выразить обуревавшие ее чувства.
— Но я вовсе не воспринимаю тебя… таким! — пробормотала она наконец.
— Слишком грубым, приземленным? Или ты классифицировала меня более элегантно? В качестве отца троих детей, например. Ну, так это то же самое.
Такой поворот событий окончательно выбил ее из колеи, Оливия не знала, что сказать. А она-то полагала, Харви подобным образом думает о ней!
— Могу представить, сколько усилий ты затратила, чтобы предложить мне свое тело, — с издевкой продолжал Харви, небрежно указав на злосчастную ночную рубашку, с помощью которой Оливия собиралась соблазнить его. Он направился к стулу, стоявшему с его стороны кровати. — Извини, что не оценил твои труды по достоинству. Наверное, тебе пришлось здорово поработать над собой. Думаю, ты решила, что необходимо спасать наш брак, вот и… принялась действовать. Хотелось бы, чтобы ты выбросила из головы глупости и не создавала лишних трудностей ни для меня, ни для себя, — закончил Харви, холодно глядя на нее.
У Оливии появилось ощущение, что в легких не осталось воздуха. Странное состояние: как будто бежала, бежала, и на полном бегу пришлось остановиться — на пути неожиданно выросла стена. Ее взгляд был устремлен на Харви, но думала Оливия не о том, как достойно ему ответить.
Она хотела, чтобы муж раскрыл перед ней душу, поделился самым сокровенным, хотела узнать правду о том, какое место занимает в его жизни, и вдруг… это немереное море горечи, которую таила его душа… И еще — ложное, неверное, искаженное понимание ее побудительных мотивов!
Может, он пил в своей комнате? Иногда Харви позволял себе рюмку-другую хереса. Но, если алкоголь развязал ему язык, возможно, Харви и вправду думает именно так, как говорит?
Харви повесил пиджак на спинку стула, снял галстук и положил его на пиджак. Каждое действие он выполнял нарочито спокойно, не торопясь. По внешнему виду никак не скажешь, что Харви сжигает яростный, вулканический гнев. В замкнутом пространстве спальни сгустились электрические разряды. Достаточно искры, чтобы произошел взрыв.