— Снаружи, пожалуйста, — прошептала Энни. — Я не хочу разбудить твою маму. Мы допоздна разговаривали, к тому же она устала после перелета.
Ему потребовалась вся сила воли, чтобы не дотронуться до нее, когда она проскользнула под его рукой и пошла впереди него к ступенькам, ведущим с утеса на берег.
Энни села на верхнюю ступеньку и стала смотреть на первые оранжевые лучи, выглядывающие из-за океана на горизонте. Затем обернулась и жестом пригласила его сесть с ней рядом.
Он уж лучше постоит, спасибо. По прошлому опыту он знал, что находиться с ней рядом для него совсем не безопасно.
Ник спустился на три ступеньки и развернулся, оказавшись с ней почти лицом к лицу.
— Я подумал, что будет лучше начать с извинения за мои действия во время урагана, Энни. — Ник сжал руки в кулаки и сунул их в карманы. — Это исключительно моя…
— Остановись, Ник, — предостерегла она. — Меня никто не заставлял говорить «да». В сущности, именно я умоляла тебя, а не наоборот.
Ник дважды моргнул и уставился на нее.
— Сейчас ты чувствуешь себя виноватым, — торопливо продолжала Энни. — Не надо. Это заставляет меня думать, не нужно ли и мне испытывать чувство вины, а я отказываюсь делать это. И твоя жалость мне тоже не нужна. Я взрослая женщина и сама могу о себе позаботиться. Твоя мама пригласила меня остаться на острове до рождения ребенка, что я и намерена сделать, если, конечно, у тебя не будет возражений. Что буду делать после, я пока не знаю, но никогда не буду препятствовать тому, чтобы ты виделся с ребенком. — Она замолчала и посмотрела на него огромными настороженными глазами.
Ее ранимость и привычка слишком быстро говорить, когда нервничает, вызывали щемящую боль в его сердце. Внезапно ему все стало ясно. Существует только один выход из этой ситуации.
— Энни, я не найду себе покоя, если каждый день не буду знать, как вы и что с вами, — сказал Ник с тихой мольбой в голосе. — Позволь мне быть с тобой, позволь заботиться о вас обоих — выходи за меня.
— Что? — Она поспешно встала. — Тебе нет никакой необходимости изображать из себя мученика и жениться на женщине, которую ты не любишь. С нами все будет хорошо.
Ник мягко взял ее за плечи.
— Как ты, без сомнения, помнишь, я не считаю любовь необходимым требованием для женитьбы. Но долг, честь и верность — лучшие известные мне причины для вступления двух людей в брак. Разреши мне выполнить свой долг перед тобой и нашим ребенком.
Энни посмотрела на него так, словно он ударил ее, а не пытался поступить правильно. Затем ее плечи поникли, она опустила голову и вздохнула. Такая ранимая и одинокая, что у него на глаза навернулись слезы.
— Пожалуйста, окажи мне честь — будь моей женой, Энни Райли.
Он на мгновение затаил дыхание, почти убедив себя, что будет лучше, если она откажется. Энни подняла голову и тихо произнесла:
— Да.
— Что? — У него в ушах стоял какой-то свист, и он не был уверен, что расслышал правильно.
Она рассмеялась, но смех вышел каким-то неестественным.
— Я выйду за тебя, Ник. Уверен, что не хочешь забрать свое предложение назад?
— Нет, — ответил он сипло. Затем пару раз прокашлялся, прежде чем попытаться еще раз. — Нет, конечно же, нет. Я хочу быть уверенным, что с вами обоими все в порядке…
— А я просто немного старомодна и хочу, чтобы у моего ребенка был отец, — прервала его Энни. — Итак, когда ты планируешь сделать это?
— Что сделать?
— Пожениться.
У него в голове стучало, его бросало то в жар, то в холод, но он попытался сосредоточиться.
— Как можно быстрее, полагаю. Э… где бы ты хотела провести церемонию? Здесь? В Бостоне?
— Здесь. Я… мне стыдно перед мамой. Пусть никто из родных ничего не знает до тех пор, пока мы не поженимся. А сейчас уходи, Ник. Мы сможем обсудить детали потом.
Хотела ли она, чтобы он обнял ее? Или, быть может, скрепил сделку поцелуем, как в ее любимых книжках? Ник боялся дотронуться до нее. Боялся, что может не выдержать, если она расплачется у него на груди.
— Я позвоню в деревенский магистрат и обо всем договорюсь, — сказал он, обращаясь к ее спине. — Все будет хорошо, Энни. Обещаю.
Энни держала себя в руках до тех пор, пока не услышала удаляющиеся шаги Ника. Сбежав вниз по ступенькам на безлюдный пляж, она наконец-то дала волю слезам.
Предложения пожениться не было в ее списке возможных вариантов. Однако когда Ник неожиданно поднял этот вопрос, брак внезапно показался наилучшим решением. Они оба разделяют доисторическое представление о том, что у детей должно быть двое родителей.