— Вы меня удивляете, сэр. Никогда бы не подумала, что вы из тех, кто верит сплетням.
— Вы прекрасно знаете, что я, подобно Филдингу, уделяю самое пристальное внимание определенного типа сплетням.
— Так что же болтают о мистере Марче? — осведомилась она.
— Среди всего прочего утверждают, будто он был шпионом во время войны и сейчас зарабатывает на жизнь весьма нешаблонными методами. Насколько я понял, он принимает заказы на частные расследования от особ, предпочитающих не иметь дело с Боу-стрит.
— Вы правы. Достаточно оригинальное занятие.
— Да уж, ничего не скажешь.
— Зато очень интересное.
Вейл удивленно вскинул брови.
— Кстати, говорят, что он и, предположительно, его добрая приятельница миссис Лейк в настоящее время разыскивают некую антикварную вещицу.
— А-а…
— И что это означает, мадам? — весело спросил Вейл.
— Всего лишь констатация того факта, что если вы о ней упомянули, значит, сами хотите получить, — без обиняков заявила Джоан.
Вейл шутливо вздохнул.
— До чего же вы неделикатны, мадам. Видимо, слишком хорошо меня знаете.
— Напротив, сэр. Я совсем вас не знаю. Но когда речь идет о редкостях, ваши вкусы мне знакомы.
— Да, разумеется. Мы с вами и Филдингом немало времени проводили за обсуждением тонкостей коллекционирования, — кивнул он, делая очередной поворот. — Думаю, вы и сами неплохо в этом разбираетесь.
— О, я не претендую на великие знания, но признаюсь, что многому научилась, слушая, как вы с Филдингом спорите и сравниваете ваши приобретения.
— И кроме того, унаследовали замечательные собрания Дава, не так ли? Скажите, мадам, вы намереваетесь делать к ним свои добавления?
Пусть гадает, подумала Джоан. Не нужно ничего выдавать.
— Если это попытка узнать, хочу ли я приобрести Голубую Медузу, — сказала она вслух, — то пока не могу точно сказать. Еще не решила.
— Ясно.
Музыка смолкла. Вейл подвел ее к стене, и Джоан сама не поняла, как оказалась вместе с ним в уютной нише. Он так и не выпустил ее руки.
— Я не имею ни малейшего желания состязаться с вами в этом деле, — объявил он.
— Что не помешает вам это сделать, как только возникнет необходимость, — парировала Джоан.
Вейл улыбнулся, но не ответил.
— Меня тревожит совершенно другой аспект этой ситуации, — пояснил он.
— Я поражена, сэр. В жизни не думала, что вас что-то может встревожить.
— Ошибаетесь, леди Дав. Вы — вдова одного из немногих людей, которых я считал своими друзьями. Считаю, что предал бы память Филдинга, если бы не попытался помешать вам подвергнуть себя ненужному и никчемному риску.
— Заверяю вас, что я ничем не рискую.
— Но меня волнует ваша роль в этом деле, Джоан.
— Не стоит беспокоиться, милорд, — улыбнулась она. — Заверяю вас, что вполне способна сама о себе позаботиться. Мой муж был превосходным наставником по многим предметам, не только по антиквариату.
— Да, разумеется, — процедил Вейл и, хотя вовсе не казался довольным ее ответами, все же очень вежливо наклонил голову. — Простите, если грубо вмешался в ваши личные дела.
— О, не стоит извиняться, сэр. Я счастлива сказать вам, что помогаю миссис Лейк и мистеру Марчу в их расследованиях.
Эти слова произвели на Вейла действие необычайное. Она в жизни не поверила бы, что он способен на такие сильные эмоции, если бы не видела его потрясенного лица. Дикая, торжествующая радость обуяла ее.
— Помогаете? — тупо повторил он. — Черт возьми, Джоан, о чем вы толкуете?
— Успокойтесь, милорд, — хмыкнула она. — Это всего лишь мое увлечение. — Она, непонятно почему, была рада, что до такой степени его расстроила. — И притом очень, забавное.
— Не понимаю.
— Все очень просто. У меня есть связи в таких местах, куда им нет доступа. И если эти связи могут оказаться нужными, я не задумываюсь ими воспользоваться.
Его губы дернулись в безрадостной усмешке.
— И я — одна из таких связей? Именно поэтому вы согласились со мной танцевать? Чтобы вытянуть из меня сведения для Марча и миссис Лейк?
— Вовсе нет, сэр. Я танцевала с вами, потому что вы меня пригласили и потому что мне так захотелось.
В его глазах блеснуло раздражение, но он все же учтиво наклонился над ее рукой.
— Надеюсь, вам не было скучно, мадам.
— О, ни в коем случае, хотя я прекрасно понимаю, что вы здесь только потому, что охотитесь за браслетом и пожелали узнать роли, мою и моих друзей, во всем этом деле. И как? Вы удовлетворены результатами собственного следствия?
Вейл выпрямился, по-прежнему сжимая ее руку.
— Позвольте все же предупредить вас: эта история с Медузой может быть опасна.
— Буду иметь в виду, сэр.
Он снова поморщился, но оба знали, что никакие убеждения не поколеблют ее решимости.
— Доброй вам ночи, мадам, — пожелал он.
— Доброй ночи, милорд, — кивнула она, приседая. — Счастлива, что вы решили возобновить наше знакомство, даже если при этом руководствовались скрытыми мотивами.
Он уже хотел отойти, но, помедлив, ответил:
— Для меня великая честь числиться вашим другом. Однако позвольте сказать, что в одном вы не правы. Я пригласил вас на танец не только потому, что хотел побольше разузнать о браслете.
— Неужели?
— Я пригласил вас, — терпеливо повторил он, — потому что очень хотел танцевать с вами.
И прежде, чем она успела ответить, исчез в толпе.
Джоан еще долго не двигалась с места, размышляя о том, как наслаждалась короткими мгновениями в объятиях Вейла.
Тобиас открыл глаза и залюбовался игрой лунного света на листочке. Он лежал на мягкой скамье, упершись одной ногой в пол. Лавиния оседлала его: юбки сбились вокруг талии, мягкие холмики прижаты к его груди. Он глядел на ночное небо, видневшееся в окнах на противоположной стороне оранжереи, и жалел, что рано или поздно придется встать.
Интересно, находит ли и Лавиния, что тайная любовь связана со множеством неудобств? О, чего бы не отдал Тобиас за теплую постель!
Лавиния пошевелилась, попыталась было прижаться к нему, но внезапно застыла.
— Господи Боже, — пробормотала она, упираясь ладонями в его плечи и пытаясь подняться. — Уже очень поздно. К этому часу Джоан или Энтони с Эмелин непременно заметили наше отсутствие. Представляешь, какой конфуз, если кто-то пойдет нас искать и застанет в таком виде!
Тобиас медленно сел, не отрывая взгляда от луны, медленно плывущей в стеклянных переплетах крыши.
— Нас не было всего лишь полчаса. Сомневаюсь, что нас хватятся.
— Но мы не можем тут больше торчать, — раздраженно бросила Лавиния, сражаясь с лифом своего платья. — Волосы сильно растрепались?
— По-моему, ничуть, — заверил Тобиас, наблюдая, как она приводит себя в порядок.
— Слава небесам.
Она поправила рукавчики, встала и отряхнула юбки.
— Не могу представить ничего более позорного, чем появление в бальной зале леди Стиллуотер в таком виде, словно… словно…
— Словно мы только что любили друг друга?
Тобиас поднялся и заправил рубашку в брюки.
— Не думаю, чтобы кто-то из присутствующих особенно удивился.
— Что?!
Лавиния круто развернулась, краснея от возмущения.
— Хочешь сказать, что все знают… знают… — взвизгнула она, заикаясь.
— Что мы любовники? — ухмыльнулся Тобиас, наслаждаясь выражением ужаса на лице возлюбленной. — Подозреваю, что именно так.
— Но как это может быть? Я ни единой душе не проговорилась. Неужели… — Она гневно всплеснула руками. — Тобиас, клянусь, если окажется, что это ты обсуждал с кем-то подробности наших отношений, я собственноручно задам тебе трепку.
— Вы оскорбляете меня, мадам! — воскликнул Тобиас, протягивая ей руки. — Я джентльмен. Мне и в голову бы не пришло нечто подобное! Но должен сказать, что наши друзья и родственники должны быть чрезвычайно глупы и слепы, если не замечают очевидного.
— О, какой кошмар! — сокрушенно ахнула Лавиния. — Ты в самом деле так считаешь?
— Успокойся, Лавиния. В конце концов, мы с тобой не зеленые юнцы, которым нужно заботиться о репутации. И прожили достаточно, чтобы несколько утратить излишнюю чувствительность. Никому и в голову не придет нас осуждать, разумеется при условии, что мы не будем выставлять напоказ наши отношения. Поверь, обществу нет дела до того, чем мы занимаемся, оставаясь наедине.