Но тут она услышала лязг железа и только через несколько минут с упавшим сердцем сообразила, что это означает. Конец! Конец всему! Негодяй только что повернул в замке ключ Тредлоу! Он даже не попытался выманить ее из укрытия и вместо этого надежно заточил ее в этом крохотном темном пространстве, немногим больше древнего римского саркофага!
Из тумана ему навстречу вышли двое: длинные черные пальто расстегнуты так, что полы едва не касаются носков начищенных сапог. Лица скрыты полями шляп и быстро надвигающимися сумерками.
— Мы ждали вас, мистер Фитч, — мягко сказал тот, что постарше. Двигался он довольно скованно, но по какой-то причине легкая хромота придавала ему поистине зловещий вид. Второй мужчина не произнес ни единого слова и все это время держался позади, наблюдая за развитием событий и ожидая приказа. Он чем-то напоминал молодого леопарда, подражавшего более опытному хищнику.
Да, кажется, бояться следует того, кто постарше.
Бывший камердинер тоскливо поежился и стал лихорадочно вертеть головой — очевидно, в поисках путей отступления. Но таковых не представилось. Огни кофейни, покинутой им всего несколько минут назад, сияли в самом конце улицы: слишком далеко, чтобы пытаться искать там убежища. Ряды запертых дверей по обе стороны мостовой выглядели, мягко говоря, негостеприимно.
— Что вам нужно от меня? — спросил он, стараясь говорить спокойно и уверенно. В конце концов, он прошел неплохую школу. Настоящий камердинер должен отличаться некоторой властной суровостью.
Но может, «властный»— не вполне подходящее слово для общения с подобными господами?
— Мы хотим поговорить с вами, — объяснил тот, что опаснее.
Фитч поперхнулся слюной. Правда, они слишком хорошо одеты, чтобы оказаться грабителями! Но почему это умозаключение кажется весьма малоутешительным? Выражение глаз того, что постарше, побуждало взять ноги в руки и бежать куда глаза глядят. Впрочем, Фитч сознавал, что далеко не уйдет. Даже если удастся обогнать хищника, молодой леопард всегда на страже.
— Кто вы? — пробормотал он и, расслышав тревогу в собственном голосе, виновато сжался.
— Меня зовут Марч. Больше вам знать не полагается. Как я уже сказал, мы с моим спутником хотим задать вам несколько вопросов.
— Каких именно? — прошептал Фитч.
— Вы служили камердинером у лорда Бэнкса, пока, согласно нашим сведениям, не были уволены без рекомендаций и предварительного уведомления.
И тут Фитчу стало по-настоящему, страшно.
Они знают, что он сделал. Тварь обнаружила пропажу и послала этих двоих за ним.
Во рту Фитча пересохло. Он был так уверен, что никто не хватится проклятой безделушки, но его поймали!
При мысли о последствиях его затрясло. За такое могут сослать или даже отправить на виселицу!
— Мы хотели бы знать, не захватили ли вы случайно перед уходом из дома кое-что ценное, — отчеканил Марч.
Он пропал! Пропал! Никакой надежды на избавление! И нет смысла отрицать свою вину. Марч из тех, кто будет преследовать жертву до края земли! Это видно по глазам ублюдка!
Оставалось только отдаться на милость леопарда. Может, Фитч сумеет выпутаться из передряги!
— Она вышвырнула меня, даже не заплатив квартального жалованья! И никаких рекомендаций! — завопил он, бессильно прислонившись к железной ограде. — И это после того, как я трудился не покладая рук! Говорю вам, из кожи вон лез, но попробуй угоди Твари!
— Вы имеете в виду миссис Раштон? — осведомился Марч.
— А кого еще! Дважды в неделю, а иногда и чаще, если на нее находило! Почти три долгих месяца!
Фитч даже выпрямился при воспоминании о своих героических усилиях.
— Да у меня в жизни не было хозяйки требовательнее! И тут она вдруг выгоняет меня, без предупреждения, без рекомендаций и даже без чертовой пенсии! Где же тут справедливость, спрашиваю я вас?!
— А почему миссис Раштон так поступила? — неожиданно вмешался молодой человек.
— Стала регулярно посещать какого-то проклятого гипнотизера. Лечиться ей, видите ли, приспичило, — проворчал Фитч. — Твердила, что он пользует нервы куда лучше, чем я. Как-то раз вернулась от него и преспокойно заявила, что больше не нуждается моих услугах.
— Итак, она вас уволила, и вы решили, что неплохо бы получить возмещение за убытки? — допытывался Марч.
Фитч протянул к нему руки ладонями вверх, молча умоляя о снисхождении.
— Говорю вам, так нечестно! Поэтому я и взял дурацкую табакерку! По правде говоря, в жизни не думал, что ее хватятся! Бэнкс вот уже год как бросил нюхать табак, и черт меня возьми, если когда-нибудь снова начнет!
Марч подозрительно прищурился:
— Вы взяли табакерку?
— Эта штука годами валялась в комоде гардеробной его светлости. Кто подумал бы, что Тварь знает о табакерке, не говоря уже о том, что поднимет такой шум по поводу пропажи!
Марч одним прыжком перекрыл разделявшее их расстояние.
— Вы украли табакерку?!
— Думал, что в доме все о ней давно забыли, — шмыгнул носом Фитч, скорбно размышляя о жестокости судьбы. — Понятия не имею, как Тварь дозналась о ее исчезновении.
— А как насчет браслета? — не отставал Марч.
— Браслета? — недоуменно повторил Фитч. — Какого еще браслета?
— Древний золотой браслет, который Бэнкс хранил в запертом сейфе, — пояснил Марч. — Тот, что украшен камеей на ониксе.
— Эта рухлядь? — презрительно фыркнул Фитч. — На кой она мне сдалась! Ведь для того, чтобы ее сбыть, нужен знакомый антиквар, а у меня никого нет. Да и за годы работы на Бэнкса я узнал достаточно, чтобы никогда не связываться с подобными штучками! Странный народ эти собиратели, никогда на них не угодишь!
Марч обменялся непроницаемым взглядом со своим спутником и вновь обернулся к Фитчу.
— А что вы сделали с табакеркой?
Камердинер скованно пожал плечами.
— Продал скупщику краденого на Филд-лейн. Думаю, его можно заставить сказать, кто ее у нега купил, но…
Марч внезапно набросился на Фитча и, схватив за лацканы куртки, принялся трясти.
— Ты знаешь, что случилось с Голубой Медузой?
— Нет!
Крошечный огонек надежды затлел в душе Фитча. Похоже, охотник ничуть не интересуется табакеркой. Значит, гоняется за браслетом! Что ж, пусть его.
— Значит, чертова штука пропала?
— Да, — кивнул Марч, но не подумал его отпустить. — Мы с другом ее разыскиваем.
Фитч старательно откашлялся.
— Вы отпустите меня, если я расскажу то немногое, что знаю об этом дельце?
— Вполне вероятно, парень. Давай выкладывай.
— Я не знаю, где она, но вот что скажу вам: очень сомневаюсь, чтобы кто-то из домашних ее стащил. Никто не захотел бы связываться.
— То есть ее слишком трудно продать?
— Именно. Никто из слуг слыхом не слыхал ни о каких антикварах.
— А кто, по-твоему, мог ее взять?
— Откуда…
Марч снова его встряхнул.
— Только вот, — поспешно пробормотал Фитч, — Тварь завладела ключами в тот день, когда переехала в особняк ее светлости. Если только вор не вломился в дом, не прокрался невидимкой в спальню Бэнкса, где нашел гардеробную, обнаружил скрытый сейф, открыл замок и умудрился выбраться из дома незамеченным, что, по моему мнению, малость невероятно, значит, есть только один человек, который мог прикарманить браслет.
— Миссис Раштон? Зачем ей красть вещь, которую она и без того вот-вот наследует? Но честно говоря, ты прав. Именно она могла в любую минуту похитить браслет и никто не посмел бы спросить, куда он девался.
— Я действительно ни сном, ни духом, мистер Марч. Но зато дам вам совет. Не стоит недооценивать Тварь или считать, будто ее действия согласуются с вашими рассуждениями.
Хищник подержал его в лапах еще несколько минут, словно раздумывая, что делать с жертвой. Фитч затаил дыхание.
Марч с издевательской вежливостью наклонил голову.
— Я и мой спутник благодарны вам за помощь, сэр.
Он повернулся и, не оглянувшись, исчез в тумане. Молодой леопард наградил Фитча ледяной улыбкой и последовал за наставником.
Фитч не двигался с места, пока парочка не скрылась из виду. Убедившись, что остался наконец один, он рискнул вздохнуть поглубже.