Двигаясь таким образом, Илюша увидел, что, поднимаясь, все время сворачивает куда-то вправо. Затем он поднялся на самый верх и тут заметил, что каким-то образом очутился уже внутри домика. И при этом вниз головой! Он было собрался испугаться, но потом раздумал, пошел храбро вперед и попал прямо на пол. И при этом вверх головой.
— Здравствуйте, — сказал немного опешивший Илюша. — Какая у вас странная дверь!
— Ну, что тут странного? — воскликнула хозяйка. — Односторонняя поверхность. Куда проще обыкновенной поверхности: у той две стороны, а у этой всего одна. Гораздо проще!
Разве не ясно?
— Как это так «одна»? — удивился Илюша.
— Ах, великая Лилавати! — взвизгнула хозяйка. — Но ведь вы же не переходили на другую сторону?
— Нет, — ответил Илюша, глядя на нее во все глаза и пока еще ничего не понимая.
— И все-таки очутились здесь, то есть по другую сторону двери? Ну, вот и всё. Очень просто! Вы потому очутились по другую сторону, что у этой двери только одна сторона и есть, та самая, по которой вы шли. Чего же проще? Малое дитя и то догадается. Ну, поняли вы наконец?
— Ничего не понимаю! — сказал Илюша и уставился на хозяйку.
— 33 —
Перед ним сидела коротенькая толстенькая особа, очень похожая на резиновую куклу. Она сидела в узорном креслице, ножки ее не доставали до полу, на башмачках были бантики, а длинный ее язычок вился в воздухе. Он то почесывал левую ладонь Розамунды, то обдергивал ее коротенькую юбочку. Выпученные глазки ее, медленно поворачиваясь над крохотным вздернутым носиком, внимательно осматривали гостя.
Вдруг ее язык стрельнул прямо к Илюше и пожал ему руку.
Илюша машинально пожал язык и пробормотал еще раз:
— Здравствуйте!
— Ну, теперь поняли?
— Не-ет, — нерешительно вымолвил Илюша.
— Фу-у! — произнесла Розамунда. — Вы меня прямо выводите из себя.
— Я… — начал было Илюша.
— Вывел! Вывел! — вдруг во всю глотку закричала Розамунда.
И тут же в один миг вся она вывернулась наизнанку. Все формы были как будто такие же, только совершенно навыворот.
Самое неожиданное, однако, заключалось в том, что длиннейший язык Розамунды оказался теперь во всю длину свою на свободе. Он сделал несколько вкрадчивых движений, как бы осматривая окрестность, а потом вдруг взвился вверх, и так стремительно, что Илюша подумал, не догадался ли язык, что теперь он хозяин положения и, следовательно, может действовать, как ему заблагорассудится.
— Вот видите, что вы со мной сделали! — закричала изнутри самой себя Розамунда. И голос у нее теперь стал глухой, точно у щенка, который свалился в бочку и там жалобно скулит.
— Что же теперь делать? — растерянно спросил Илюша.
— О богиня! — взвизгнула изнутри Розамунда. — Вы видите мой язык? Помогите мне поймать его!
Легко это было сказать, но не так-то просто
— 34 —
сделать: язык Розамунды точно догадался, что его хотят поймать, и начал метаться теперь по всей комнате с бешеной быстротой. Он задевал за все, что подвертывалось, и хлестал, словно громадный кнут, по всем предметам, которые так и летели кувырком во все стороны.
— Почему у вас там такой шум? — глухо взвизгнула Розамунда. — Чего же вы думаете?
Дайте мне мой язык!
— Ваш язык!.. — вскрикнул Илюша, еле увертываясь от расходившегося языка. — Он взбесился!
А язык в эту минуту поймал Илюшу за ногу, повертел им в воздухе и бросил его прямо в стену. Илюша ударился об стену и, по закону «угол падения равен углу отражения», отлетел, ударился в другую стену, потом в зеркало и, наконец, попал на пол.
— Да что ж с ним делать? — в ужасе закричал, забравшись под стол, Илюша. — Он скоро весь домик разнесет!
— Не нужно было меня выводить из себя, противный мальчишка! — глухо выла Розамунда. — Поистине язык мой — враг мой. И всех моих друзей тоже. Засуньте мне его в рот, умоляю вас во имя милостивой богини Лилавати!
Илюша осторожно выполз из-под стола, еле вырвался от норовившего снова ухватить его языка, подскочил к вывернутой наизнанку Розамунде и кое-как впихнул ей часть языка в рот. Язык упирался, бился, вился, но ничего не мог поделать.
От отчаяния он даже попал в чернильницу самым кончиком и, воспользовавшись этим, написал тут же на потолке очень странное слово, а именно: