— А что же это? — удивился Спутник.
— Вот я и спрашиваю; но если вы не знаете, тогда я пойду домой. Скоро вернётся папа и всё мне расскажет.
— Дай-ка я подумаю, — Спутник закружился на месте, и тонкие усики его зашевелились:
— Алёша, я догадался. Я вспомнил. Когда тучи подо мною расходятся и я вижу землю, я часто думаю об этом. Волшебный фонарь — это окно, обыкновенное окно.
— А что в нём волшебного? — удивился Алёша.
— Как что? Вот лечу я над городом и вижу — освещается окно. Значит, люди пришли домой, взрослые и ребята. Они и есть самые главные, самые волшебные на свете. Вот я, Спутник, какой умный и хитрый, тысяча приборов во мне сидит, а человек всё равно волшебнее меня. Ты меня понимаешь?
— Понимаю, — ответил Алёша.
И вправду, он понял слова Спутника. Это были умные, важные слова, и Алёша решил больше Спутника ни о чём не спрашивать. Спутник всё ещё кружился на месте, и было видно, что он глубоко задумался.
— Всего хорошего, — сказал Алёша, — мне пора, папа, наверно, уже вернулся. А волшебный фонарик — это домик с трубой и шнуром. Наверно, только один папа знает про него.
И снова заскользил Алёша вниз по лучу. Быстро, быстро. Вот уже и город виден — целая клумба разноцветных ярких огней. Алёша хотел затормозить — не тут-то было.
Бам, брам — разлетелись в стороны половинки оконной рамы; хорошо, что её не заперли.
Бац — и Алёша сидел уже на толстом ковре в своей комнате.
Он даже не ушибся, разве что немножко. Толстый и мягкий ковёр выручил его. И волшебный фонарь ковёр тоже спас. Потому что, когда Алёша влетел в окно, он сбил фонарь с подоконника. И фонарь вместе с Алёшей упал на ковёр.
В ушах у Алёши здорово звенело. Алёша прислушался и узнал дверной звонок.
Он бросился к двери.
В руках у папы была еще одна синяя коробка.
— Второй, — воскликнул Алёша, — второй волшебный фонарь.
— Нет, — ответил папа, — не спеши, сейчас я тебе всё объясню.
И он всё объяснил.
Волшебный фонарь умел показывать на белой простыне большие разноцветные картины. Картину «Синее море и белый пароход», картину «Три богатыря». Даже целые истории в картинах показывал фонарь. Для этого в него закладывались маленькие картинки. Их папа принёс во второй синей коробке.
Долго смотрел Алёша картины на простыне, а потом устал и спросил папу:
— Пап, а пап, а отчего фонарь волшебный?
— Гм, — ответил папа, — это просто название. Очень старое название. Ничего волшебного в фонаре нет. Тут использованы законы науки.
— Нет, он волшебный, — сказал Алёша. И он хотел показать папе, как подыматься вверх по лучу. Но сколько Алёша ни пробовал, больше это не получалось. Алёше показалось, что и фонарь стоит грустный и понурый.
И Алёша не стал рассказывать ничего. Ведь всё равно бы ему не поверили.
Но когда он вырос и пошёл в школу, научился писать и прочёл много книжек — оказалось, что похожие истории случались и раньше с другими маленькими мальчиками и девочками.
Они случались почти со всеми.
Тогда Алёша взял новую тетрадь и записал всё, что помнил про волшебный фонарь.
А я однажды в эту тетрадь заглянул.
О ХУДОЖНИКЕ ЭТОЙ КНИГИ
С именем Светозара Александровича Острова маленькие читатели встречаются не впервые. Молодой ленинградский график окончил Институт живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина в 1965 году и с тех пор успешно работает в области иллюстрирования детской книги, систематически выступает на страницах любимых детских журналов «Мурзилка», «Колобок», «Костер», «Пионер». Он оформил и проиллюстрировал более десятка вышедших в свет книжек, среди которых пользуются признанием ребят «Волшебные перья Арарахиса» А. Якубенко (1967), «Удивительные корабли» С. Сахарного, «Моби Дик» Г. Мелвилла (1968), «Ершишка-зазнайка» Н. Сидорова, «Шапка Гугуцэ» (1969), «Солнышко и снежные человечки» (1971), «Тайна боевого кузнечика» С. Воронина (1972). Его рисунки, выполненные на высоком профессиональном уровне в самых различных техниках — черной и цветной акварели, гуаши, туши и карандаше, — отлично поясняют и дополняют текст. Иллюстрируя то или иное произведение, художник умело компонует рисунки с текстом, тщательно продумывает страницы и развороты.
События сказки Е. Рейна, которую вы только что прочли, нашли интересное и своеобразное воплощение в иллюстрациях художника — ярких и образных.