Предостерегаемый матерью, осторожный Эжен и в самом деле не торопился переходить к делу. Он лишь писал ей стишки собственного сочинения, играя в страсть и дразня мимолетными поцелуями в темных углах коридоров. А утолять любовный пыл, вполне понятный для молодого человека его возраста, бегал к вульгарной вдовушке-итальянке, готовой заловить в свои сети всех санаторных мужчин, начиная от безусых юнцов и заканчивая почтенными старцами.
Желая показать, что нисколько не нуждается в Гренделе, Леночка выбежала на улицу и быстрым шагом отправилась в деревню. В трактире наняла тройку лошадей, запряженных в самые лучшие сани, и, зная, что Грендели будут гулять на веранде еще добрых полчаса, дала вознице на чай и велела гнать во всю прыть по холмам и перелескам. С веранды открывался отменный вид на бескрайние альпийские просторы, и девушка была уверена, что мать и сын при всем своем желании просто не смогут ее не заметить. Она представляла себе, как эффектно выглядят со стороны несущиеся по белому снегу яркие сани, гнедые кони, грациозно выгибающие шеи, и она сама, юная и свежая, точно Снегурочка из сказки Островского, раскрасневшаяся на морозе и прекрасная. Романтичный Эжен не скоро забудет эту картину.
Во время бешеной скачки она кинула взгляд на холм, расположенный по другую сторону от пансионата, и вдруг заметила, что перед большим мрачным домом стоит человек в длинной, до пят, шубе и лисьей шапке и пристально смотрит в ее сторону. Любопытство, смешанное с тщеславием, тут же овладело девушкой. Она нагнулась вперед и крикнула вознице:
– Поворачивайте на холм! Проедем мимо того дома!
Рябой швейцарец, правящий лошадьми, покорно развернулся и, подхлестнув коняшек, устремился туда, куда указывала рука пассажирки. Стараясь выглядеть как можно соблазнительней, Леночка откинулась на застеленную шкурами спинку саней и изобразила на лице загадочную улыбку. Кони стремительно взлетели на возвышенность и понеслись к мрачной громаде одинокого дома. Этот дом Леночка приметила сразу же, как только поселилась в Клаваделе. Окна его никогда не горели, и девушка думала, что там никто не живет. Но из обрывков разговоров постояльцев пансионата поняла, что у дома все-таки есть хозяин, какой-то таинственный богач, которого никто никогда не видел.
И вот теперь она с любопытством смотрела на высокую, закутанную в шубу фигуру. Низко надвинутая на лоб шапка скрывала глаза, но овал лица, ровный прямой нос и плотно сжатый рот были довольно привлекательны. Прежде чем умчаться вдаль, Леночка, недолго думая, помахала мужчине рукой. В принципе он ей понравился. В незнакомце чувствовался характер, и уж точно он был ничем не хуже бесхребетного маменькиного сынка Эжена Гренделя.
Леночка успела вернуться как раз к ужину. Румяная, свежая, пахнущая морозом, девушка вошла в столовую и с видом царицы прошествовала к своему месту. Уселась за сервированный стол и уже взяла в руки вилку и нож, чтобы съесть кусочек морковного пудинга, как волнение, пробежавшее по залу, точно ветерок по колосьям ржи, заставило ее оглянуться. В дверях столовой стоял загадочный тип из дома на холме, и взгляды всех пациентов санатория были прикованы к его собольей шубе, припорошенной снежком. Ничуть не смущаясь столь пристальным вниманием, мужчина, задевая полами шубы за стулья пациентов, неспешно прошествовал к столику Леночки.
Все звуки в столовой стихли, и в повисшей тишине лишь шлепал ладошкой по кисельной подливке, оставшейся на тарелке после пудинга, трехлетний сынишка кастелянши. Незнакомец сдернул с головы шапку, оказавшись красивым шатеном с длинными, откинутыми назад волосами, выдвинул пустующий стул и сел напротив Леночки. Он глядел на девушку невидящими глазами, казавшимися белыми на худом загорелом лице, и от этого взгляда мороз бежал по коже.
– Позвольте представиться, мадемуазель. Серж Кутасов, – тусклым голосом сообщил он по-французски.