Дверь поползла в сторону, и в открывшемся круглом помещении пришедшие увидели высокого статного молодого мужчину с одухотворенным лицом и в кожаном фартуке, повязанном поверх светлых холщовых штанов и льняной рубахи. Стены мастерской пестрели циферблатами всевозможных часов, издающих разноголосое тиканье, но мастер не обращал внимания на раздражающие звуки. Стоя перед опоясывающим круглую комнату столом с полированной столешницей, Кутасов сосредоточенно мастерил что-то из медных пластин.
– Ой! Какая прелесть! Серж! Что же это будет такое? – Ангелина шагнула к мужу, но была остановлена его грозным окриком:
– Гала! Зачем ты? Я же запретил, когда работаю, заходить ко мне в мастерскую! А тем более приводить сюда людей! Убирайтесь вон! Пошли все отсюда!
Часовщик расцепил руки жены, обвивавшие его шею, и буквально вытолкал ее прочь. В центре помещения перепуганная графиня успела заметить страшный стальной скелет, одновременно похожий на человека и на насекомое. Женщины и сами не успели понять, как снова оказались перед запертой дверью, на лестнице.
– Так грубо со мной никто никогда не разговаривал! – первой подала голос графиня Каменева, торопливо спускаясь по лестнице и задыхаясь от быстрой ходьбы.
– Прошу вас извинить Сержа, когда он работает, то никого не желает видеть, – оправдываясь, проговорила хозяйка дома, с трудом поспевая за ней. – Серж опасается происков конкурентов, неоднократно подсылавших к нему своих шпионов, чтобы завладеть тайнами мастерства.
Вера молча спускалась следом, проклиная себя за то, что послушалась мать и попала в столь неприятную ситуацию.
– Вашего мужа это не оправдывает! – тяжело шагая по ступеням, категорично заявила Татьяна Андреевна. – Какая из меня шпионка! Я в механике смыслю не больше, чем в свиноводстве. И, кроме того, существуют нормы приличия, которые принято соблюдать в благородном обществе! И ваш муж, дорогая моя, с этими нормами незнаком! Вера, не отставай! Поторапливайся! Мы немедленно едем домой!
И, одолев последние ступени, графиня вместе с дочерью устремилась по переходу в обратном направлении. Гневно стуча каблуками по дощатому полу, они миновали узкий коридор, стремительно прошли комнаты, ненадолго задержавшись лишь в прихожей, надевая шубы. Хозяйка их не провожала. Она отстала в одном из будуаров, и обиженная Татьяна Андреевна не собиралась ее ждать, чтобы прощаться, и торопила Верочку. Но уже у выхода Ангелина их нагнала, она держала в руках запечатанный конверт.
– Вот, возьмите! – проговорила она взволнованно. – Я искренне хочу вам помочь! Помочь, чем только могу.
– Ах, оставьте! – отмахнулась было графиня, но Вера укоризненно посмотрела на нее. И Каменева взяла потный конверт и молвила, почти не разжимая губ: – Благодарю.
Заметив, что Ангелина прощается с гостями, дворецкий деликатно осведомился:
– Барыня, вы не передумали кататься? Кони запряжены и ждут!
– Да-да, сейчас, только оденусь! – отозвалась новая владелица усадьбы Григорово. И, обернувшись к гостьям, совсем по-детски взмолилась: – Верочка, Татьяна Андреевна! Очень вас прошу, давайте забудем обиды! Поехали кататься! У меня лучшие лошади в столице, папа подарил на прошлый день рождения. Ну, пожалуйста!
Вера вопросительно взглянула на мать, но та, ощущая в руке упругость конверта и желая как можно скорее взглянуть на его содержимое, была непреклонна:
– Спасибо, милочка. В другой раз мы обязательно прокатимся вместе с вами, но сейчас нам необходимо как можно скорее ехать домой.
Простившись с хозяйкой, они покинули особняк и, выйдя в вечернюю тьму, устремились к саням. Присыпанные снегом, сани Каменевых стояли недалеко от хозяйской упряжки и рядом с ее роскошным убранством выглядели немногим лучше наемной кареты. С трудом сдерживаясь, чтобы прямо во дворе не заглянуть в конверт, графиня спрятала подарок в меховой отворот рукава и, посмотрев на дочь, усевшуюся напротив, прикрикнула слуге:
– Савелий, трогай!
В сумерках отдохнувшие и подкрепившиеся сеном кони резво бежали по ночной заснеженной дороге. Где-то совсем рядом раздался волчий вой, и графиня вновь принялась молиться. Но при этом она ощупывала содержимое конверта и с радостью чувствовала под пальцами хрусткие бумажки. Въехав во двор своего имения, Татьяна Андреевна проворно выбралась из саней и устремилась к дому. Верочка семенила за ней. Графиня остановилась под фонарем парадного и под пристальным взглядом кучера вытянула конверт из рукава, оторвала трясущимися от нетерпения пальцами полоску бумаги и вынула несколько белых квитанций.