— Зима наступает. Ты забыл об этом?
— Но ведь зимой война не прекращается?
— Война-то не прекращается…
Они помолчали, и каждый подумал о войне так, как представлял ее себе. Саламатов увидел в призрачной дымке огромные поля сражений, где сходились в атаке танковые колонны, сотрясая землю тяжелой поступью, а Нестеров увидел рыбацкую слободку с сожженными домиками и подумал о том, покинул его батальон Зеленый переулок или все еще держит в руках, не пуская немцев к Волге.
Неожиданно для себя он сказал Саламатову.
— Привет тебе от генерал-майора Бушуева.
— От Бушуева? От Миши Бушуева?
Нестеров рассмеялся: так странно показалось ему, что генерала, которому Комитет Обороны поручил один из ответственных постов по вооружению армии, которого Главная ставка направляла в самые тяжелые дни на главные участки фронта, можно называть Мишей. Но Саламатов горел от нетерпения. Он жаждал подробностей о нем, а Нестеров их не знал: женат ли генерал, есть ли у него дети и сколько у него орденов?
Досадуя, что Сергей так мало знает о его старинном друге, Саламатов сам стал рассказывать о нем. Бушуев был в гражданскую самым смелым бойцом в его отряде, солдатом с выдумкой, с лихостью, который делает все, что приказано командиром, да еще чуть-чуть побольше. Потом он учился на курсах красных командиров, затем служил в армии; иногда они встречались друг с другом. Последние же годы Бушуев ведал вопросами артиллерийского вооружения и служил военпредом на крупнейшем артиллерийском заводе.
— Так вот он где теперь! Хорошо идет! — восхищенно воскликнул Саламатов и даже с некоторой грустью оглядел свой неприхотливый кабинет. Потом, покачав головой, сказал: — А и наше дело тоже нужное. Так ведь, Сергей?
Это Нестеров мог подтвердить. Он хотел бы для своего друга самых ответственных постов, зная, что тот справится с любыми сложными делами. И от всей души сказал:
— Ничего, Игнатий Петрович, мы еще будем перестраивать мир!
— А что же, думаешь, я напрасно английский учу? — с усмешкой сказал Саламатов и пристально посмотрел на него. — Мне еще пятидесяти нет, а вон в Англии, — подмигнул он, — только после пятидесяти начинают всерьез заниматься государственными делами.
Подошел к карте Красногорского района, висевшей над витринами, посмотрел на нее испытующе и сказал:
— Вот проведем сюда железную дорогу, откроем все девяносто — или сколько их там? — элементов менделеевской таблицы, начнем их разработку, построим еще не один город в тайге — и можно мне будет умирать спокойно. Памятник мне, конечно, не поставят, но думается люди вспоминать будут добром, как тебе кажется, Сергей?
— Будут, будут!
— Ну, пусть вспоминают, что жил-де вот такой человек Игнатий Саламатов, — больших дел не сделал, но, однако, строил города, проводил дороги, открывал новые заводы, маленькие-маленькие! — грустно улыбаясь, пояснил он, показывая при этом рукой, до чего же они маленькие. — Одним словом, трудился, помогал государству побеждать врага и обогащаться.
Сергей вспомнил, что всю дорогу видел удивительные грузы, которые везли на машинах и лошадях по красногорской трассе к железной дороге. Везли свинцовую руду — в районе открыт рудник. В стандартной таре везли гранаты — их делали при комбинате, в механических мастерских. Горами навалены были на других подводах лыжи — новый цех открыли деревообделочники. Так поясняли Сергею его случайные попутчики, — и фамилия Саламатова не сходила у них с уст, потому что все, чего бы ни коснулась речь в этом слабо населенном районе, связывалось немедленно с райкомом партии и с именем Саламатова.
— Да, мы еще успеем сделать много дел! — проговорил Нестеров.
— Вот и хорошо, — весело сказал Саламатов. — Скажи, пожалуйста, как ты будешь делать то дело, что тебе поручили? Какой выберешь маршрут? Ведь многие ходили, а все попусту.
Нестеров рассматривал витрину экспедиции сорок первого года. Он указал Саламатову на три маленьких кристаллика алмазов, что лежали среди кварцев. Это были добросовестно подобранные копии из стекла, настоящие алмазы давно уже трудились где-то на производстве, обрабатывая сверхтвердые военные сплавы.
— А эти алмазы помнишь? — спросил Нестеров. — Я нашел их на нижнем течении Нима. Значит, надо искать ультраосновные породы. Они где-то здесь.
Он взял указку и отчеркнул резким жестом весь северный участок течения реки.
— Ты уже один раз там обжегся, — надо ли повторять?
— Надо, — сухо сказал Нестеров. — Надо, и не один раз, а десять, двадцать, сто, пока не обнаружим камни. Надо искать и найти древнюю реку, которая текла когда-то вместо этой реки, — алмазы в ее наносах.