- Ты их не слушай, парень, - утешил Уинтроу Комфри. - Здесь, в Крессе, в любой час все что угодно можно сыскать. Эти двое просто темноты ждут, чтобы рожи свои спрятать, а то шлюхи и те от них разбегутся. Давай-ка лучше пошагали со мной: я уж сумею славно провести время до возвращения на корабль...
- Спасибо, но я до заката хотел бы сделать несколько дел, - отказался Уинтроу. - Посмотреть изваяния замка Айдиши. И еще фризы Стены Героев.
Все уставились на него с любопытством. Майлд единственный подал голос:
- А откуда ты о них знаешь? Ты что, раньше приезжал в Кресс?
Уинтроу мотнул головой, смущаясь и одновременно гордясь.
- Я - нет... Но корабль здесь бывал. Проказница мне рассказала про них и про то, что мой дедушка находил их прекрасными. Вот я и решил сам посмотреть.
Стало очень тихо. Один из матросов сделал левым мизинцем чуть заметный знак: так отгоняли злые чары именем Са. И снова заговорил Майлд:
- А кораблю в самом деле известно все, что знал капитан Вестрит?
Уинтроу развел руками:
- Откуда мне знать... Просто все, что она мне до сих пор показывала, было таким ярким и жизненным... Трудно отличить от моих собственных воспоминаний...
Сказал и прикусил язык. Уинтроу внезапно стало не по себе. "Зря я вообще об этом заговорил... Не надо было..." Вот, оказывается, до чего интимным делом была их связь с Проказницей. Не для чужих глаз, не для чужих уст...
Повисла тишина, и на сей раз его спас Комфри.
- Ну, орлы, - сказал он, - не знаю, как вы, а я по берегу определенно соскучился. Так что я сейчас рысью на одну определенную улочку, где смазливых девок не меньше, чем цветов в палисадниках. - И оглянулся на Майлда: - Ты отвечаешь за то, чтобы вам с Уинтроу явиться к шлюпке без опоздания. А то делать мне больше нечего, как только вас по городу разыскивать!
- Да не собираюсь я вовсе с Уинтроу вместе гулять! - заартачился Майлд. - Я тебе что, дурной - какие-то стены разглядывать?
- А я вполне обойдусь без охранника, - добавил Уинтроу, решив, что именно это их беспокоило. - Я не буду пытаться сбежать. Даю слово, что вернусь к шлюпке задолго до заката.
Лица у моряков вытянулись от изумления, и Уинтроу понял, что они имели в виду вовсе не это.
- Куда уж тут сбегать, - сухо заметил Комфри. - Коготь-остров не из больших, спрятаться негде. Да и каймара не отличаются дружелюбием к чужакам. И вовсе мы не о том волновались, Уинтроу, что ты убежишь. Просто в Крессе моряку, который гуляет по берегу в одиночку, может очень плохо прийтись. Не только юнге - всякому моряку. Так что лучше ты сходи с ним, Майлд. В конце-то концов, долго ли на стену взглянуть?
Вид у Майлда стал откровенно несчастный. Притом что слова Комфри не были приказом. Не было у Комфри права приказывать. Но ежели он пренебрежет сказанным, а с Уинтроу случится какое-нибудь несчастье...
- Да все со мной будет в порядке, - настаивал Уинтроу. - Я не первый раз в чужом городе. Сумею о себе позаботиться. Подумайте лучше, мы тут стоим и спорим, а время уходит. Я же сказал, что буду вас ждать возле шлюпки задолго до заката. Обещаю!
- Да уж, ты постарайся, - вроде бы и грозно напутствовал Комфри, но лица у всех просветлели. - Осмотришь свою паршивую стену - и бегом на Моряцкий Выгул. Разыщешь нас там, да смотри не задерживайся. Последнее время ты на борту вел себя совсем как матрос: надо это дело отметить! В смысле, пометить тебя! - И Комфри похлопал себя по плечу, на котором красовалась замысловатая татуировка, а Уинтроу, не забывая улыбаться, вовсю замотал головой. Взрослый матрос скорчил ему рожу: - Да ладно, не бойся. Только - одна нога здесь, другая там, хорошо?
Было ясно: теперь, если с ним что-нибудь произойдет, они смогут отговориться тем, что он сам настоял на прогулке в одиночку, а они не смогли его переубедить. И было нечто слегка тревожное в том, как быстро они покинули его. Сперва они шагали все вместе, но вот начались торговые причалы - и матросы едва не бегом устремились туда, где виднелись прибрежные бордели и кабаки. Уинтроу сбавил шаг, глядя им в спину с необъяснимым чувством утраты. Его товарищи громко смеялись и подталкивали друг дружку локтями, а красноречивые жесты не оставляли сомнения относительно их планов на вечер. Майлд вприпрыжку поспевал за старшими друзьями - ни дать ни взять развеселившийся песик. Еще бы! Его повысили в должности, его приняли в матросское братство - и все потому, что он, Уинтроу, занял его место на самой нижней ступеньке в иерархии корабельной команды.
Что ж, какая, в сущности, разница. "Да никакой!" - твердо сказал он себе. Он достаточно хорошо разбирался в людях и знал: такова человеческая природа - стараться принадлежать к стае. Иные готовы сделать все что угодно, лишь бы их приняли в компанию. "А я, - сурово произнес Уинтроу мысленно, - достаточно продвинулся по пути Са, чтобы понимать: бывают моменты, когда для своего же блага следует решительно отъединиться от стада. И так уже достаточно скверно, что я ни словечка не вымолвил в осуждение распутства и пьянства, коим они вознамерились предаться..." Уинтроу попытался постичь истинную причину своего поведения, но то, что приходило ему на ум, было всего лишь отговорками, и он оставил решение этого вопроса на потом. Он сделал то, что сделал, - и сегодня вечером во время медитации попробует найти ответ. А покамест перед ним был целый город. И всего несколько часов, чтобы его осмотреть.
Уинтроу вели по улицам воспоминания, унаследованные от деда. И странное дело! Старый капитан словно бы незримо шел рядом с внуком: Уинтроу так и бросались в глаза перемены, случившиеся с тех пор, как Ефрон в последний раз здесь побывал. Когда из одного магазинчика вышел его владелец и стал поправлять полог над корзинками фруктов, Уинтроу вспомнил его имя и еле удержался, чтобы не поздороваться. Он лишь улыбнулся вместо приветствия, отметив про себя, что брюшко продавца за эти годы изрядно-таки округлилось... Мужчина ответил ему неожиданно злым взглядом, как будто Уинтроу его чем оскорбил. "Наверное, - решил юнга, - моя улыбка показалась ему уж слишком приятельской..." И, быстро миновав магазинчик, устремился к центру города.
Выйдя на Колодезную площадь, Уинтроу замер в благоговейном восторге. Город Кресс снабжала водой подземная скважина. Родниковая вода била в центре огромной каменной чаши, да с такой силой, что вспухала посередине горбам, как если бы оттуда пытался и не мог вырваться гигантский пузырь. Из главной чаши вода по желобам изливалась в другие: одна для стирки, вторая для питья и разбора по домам, третья - для водопоя животных. Каждую украшала замечательная резьба, ни в коем случае не позволявшая ошибиться в ее назначении. Избыток влаги, выплескивавшийся через края, собирался в трубу и куда-то утекал по ней. Должно быть, отводная труба кончалась на морском берегу. А между чашами повсюду были разбиты клумбы с красивыми кустарничками и цветами...