— Очень понравились! А особенно ответ Ивасика. Так же говорил когда-то и его прапрапрапрапрадед Иван-лесник.
— Так, значит, я был прав, Иван-лесник и в самом деле прапра...
— Конечно! — подхватил лесовик-боровик. — Самый настоящий прапрапрапрапрадед! И теперь только он, ваш Ивасик, может понять золотую искорку с волшебного корешка! Так было и триста лет назад, когда Ивасик-телесик с его помощью победил Бабу Ягу.
— А при чем здесь Ивасик-телесик?
— Да ведь Иван-лесник это и есть Ивасик-телесик. Так его называли в детстве. Мой отец научил его понимать лес, и он вырос в сказочного лесника.
— Значит, ваш Ивасик-телесик и мой ученик Ивасик Колесник...
— Да, да! Это один род лесников и садоводов! Но дело в том, что сейчас,— сокрушенно прошептал лесовик-боровик,— ваш ученик Ивасик Колесник попал в беду!
— Что с ним случилось?!
— Он пришел в лес и...
— Как, один отправился в лес?! Без взрослых?! — возмутился Василий Филиппович. — Он же еще ребенок!
— Простите... — еле слышно промолвил лесовик. — Это моя вина, я понадеялся на искорку, а она...
— Что же с ним произошло?
Солнечный Зайчик прыгнул учителю на плечо, и Василий Филиппович щекой ощутил, как тот взволнованно трепещет.
— Чик говорит, что его братцы Солнечные Зайчики видели, как Баба Яга заманила Ивасика в свою избушку на курьих ножках...
— Только бы мальчик не растерялся,— сказал учитель. — Я уверен, что он не струсит...
— Конечно,— кивнул Тихон,— но он ведь пока всего лишь ученик чародея.
— Как, он ваш ученик? — удивился Василий Филиппович.
— Что вы! Ивасик ваш ученик, уважаемый учитель. Ведь это вы настоящий чародей. И потому у вас столько учеников!
— Мои ученики... — повторил Василий Филиппович, понимая, что именно в этих словах кроется правильное решение. — Сегодня у них будет необычный урок! Тихон! Чик! Ведите нас в лес! Туда, куда Баба Яга увезла Ивасика!
Это был самый мрачный уголок леса. У Запретного лога жалобно скрипели высохшие деревья, на его крутых склонах росли только цепкие репейники и кусачая крапива, а со дна поднимался настоянный на ядовитых грибах туман. Баба Яга и Соловей-разбойник давно погубили здесь всю зелень, разогнали все живое, и ни одна птица не осмеливалась появиться даже высоко в небе над этим гиблым местом.
Вот сюда-то и привезла своего пленника Баба Яга.
— Приехали, Ивасик,— приговаривала она ласково,— прикатили, телесик. Вылазь из избушки. Это и есть Запретный лог. Здесь никто не помешает мне расправиться с тобой,— ведьма облизнулась и пощелкала зубами: — Понял?
— Шутишь, бабушка,— невольно попятился Ивасик.
— Какие уж тут шутки, когда я голодна?.. Ам — и никому не дам. —
И она погладила Ивасика по голове: — Ррыбочка! Ррябчик!
— Чего ты рычишь, бабка? — съежился Ивасик.
— Это я так пою. Рычитатив называется.
Баба Яга подошла к избушке на курьих ножках и торопливо прошамка¬ла заклинание:
— Избушка, избушка, ну-ка покрутись и немедля в печь оборотись. Чух! Чух! Чух!
И избушка, поджав одну курью ножку, крутанулась на второй и превратилась в большую, пышущую огнем печь на курьих ножках.
Топ! Топ! Топ! Ведьмин куманек появился как раз в тот момент, когда она собиралась толкнуть мальчика в печь.
— Привет, бабулька! — закричал из дупла бородач. Помахал Ивасику рукой: —Приветик, парнишка!
— Ах, пень глухой! — засуетилась ведьма. — Всегда мне мешает... Все в голове смешалось... Вот уже и забыла, что дальше делать-то.
— Скушать парнишку,— подсказал куманек,— и достать мне свисточек.
— Ах, да-да! Съесть! Только сначала надо его зажарить. — Баба Яга растерянно развела руками. — А как зажарить? Хоть убей — не помню.
— А я знаю! — неожиданно воскликнул Ивасик, и голос его прозвучал озорно и весело.
Да, Ивасик и в самом деле хорошо знал старую сказку, в которой с Бабой Ягой встретился такой же, как и он, мальчик.
— Неси лопату,— приказал Ивасик.
Правильно, умничка! — пританцовывая, побежала Баба Яга за печь и вытащила большую лопату. — Теперь все своим чередом. Садись на лопату, мальчишечка. Устраивайся поудобней, вкусненький. Сейчас буду тебя в печи жарить, аппетитненький
— Э-э... того... — всполошился Соловей-разбойник. — Не сожги... того... свистульку.
Отмахнувшись от него, Баба Яга озабоченно приговаривала:
— Садись, как на стульчик, Ивасик, садись как на креслице, телесик.