— Ты умрёшь! — грозно воскликнул дракон, рассерженный, что огурец разбудил его.
— О, я не виноват! Это кабан толкнул меня сюда.
Дракон вылез из реки и поймал кабана.
— Ты умрёшь! — закричал он.
— Я не виноват. Это змея ударила меня,— ответил кабан.
Дракон погнался за змеёй.
— Ты умрёшь! — крикнул он, схватив змею.
— Я не виновата. Это бамбук упал на меня,— воскликнула змея.
Тогда дракон сказал бамбуку:
— Ты умрёшь!
— Это не моя вина, — ответил бамбук.— На меня села дикая утка и сломала меня.
— Ты умрёшь! — сказал дракон, поймав дикую утку.
— Разве это моя вина, что кунжут засыпал мне глаза своими семенами,— возразила дикая утка.
Дракон сказал тогда кунжуту:
— Ты умрёшь!
— Я тоже не виноват. Это тыква ударила меня,— ответил кунжут.
Дракон разыскал тыкву и сказал:
— Ты умрёшь!
— Это кролик толкнул меня,— объяснила тыква.— Я не виновата.
Тогда дракон отыскал спрятавшегося кролика и сказал ему:
— Я ни в чём не виноват,— жалобно закричал кролик.— Под камнем сидит какое-то чудовище, оно и напугало меня.
Дракон заглянул под камень и, конечно, никого там не нашёл: лягушка уже давно ускакала оттуда.
— Ты лжёшь,— грозно сказал дракон.— Здесь нет никакого чудовища. Ты умрёшь!
Бедный кролик дрожал с головы до ног, а нос его подёргивался от испуга. Дракон, увидев этот смешной дёргающийся нос, захохотал во всё горло и отправился обратно к себе на реку.
НАКАЗАННЫЙ СКРЯГА
Жили когда-то фермер с женой, растили дочку и сына — Мариотту и Этьена. Минуло Мариотте восемнадцать лет, вышла она замуж, переехала к мужу в дальнюю деревню.
Спустя некоторое время Этьен решил навестить сестрёнку, узнать, как ей живётся в доме свёкра.
Очень обрадовалась Мариотта брату, завела в дом, усадила на лавку и давай рассказывать:
— Муж меня очень любит, а вот его отец терпеть не может. Главное — такой он жадный, что все мы живём впроголодь.
— Как же это происходит, сестрица? — насторожился Этьен.
— А вот как. Садимся за стол обедать. Подают суп. Только мы его съедим, свёкор поднимается и говорит: «Ну, я пообедал. Вылезайте-ка из-за стола!» Забирает он все тарелки и прячет в сундук, что стоит в кухне, запирает его на замок, а ключ кладёт в карман. Так каждый день ничего другого и не поешь...
— Ах, вот оно что! — возмутился брат.— Погоди, сестра, на днях я приеду к тебе снова, и тогда посмотрим!
Минула неделя, и Этьен снова приехал повидаться с сестрой. По случаю приезда гостя на стол было подано угощение, все сели. Начали с супа. Только успели его съесть, поднимается свёкор и говорит:
— Ну, я поел. Вставайте-ка из-за стола!
— Не знаю, как другие, а я ещё не наелся,— ответил Этьен. И преспокойненько с аппетитом продолжает есть всё, что было подано. Его примеру последовали и остальные. Одному лишь свёкру неудобно было возвращаться: ведь он же сказал, что сыт!
После ужина старая хозяйка сказала гостю:
— Пора спать. Идёмте, я провожу вас в вашу комнату.
— Премного благодарен, сударыня,— ответил Этьен,— но стоит ли беспокоиться? Я не привык спать в кровати. У нас дома я сплю прямо на скамейке, а здесь буду рад провести ночь вот хотя бы на том сундуке,— и он показал на сундук, стоявший в кухне.
— Что ж, ложитесь на сундук, — согласилась старушка.— Спокойной ночи!
Заперев все двери, фермер тоже собрался спать. Но среди ночи он разбудил свою жену:
— Эй, проснись!
— Что такое?
— Я умираю с голода. Сходи-ка на кухню и принеси мне солонинки, ещё что-нибудь вкусненького и не забудь хлеба.
— Как же я тебе могу принести? Ты ведь сам знаешь: там на кухне, на сундуке, спит гость. Как же я влезу в сундук? Да и кто виноват, что ты уснул голодным? Сам никогда досыта не наедаешься и другим не даёшь...
— Ну ладно-ладно,— заворчал скряга.— Ты всё-таки спустись вниз. Может быть, найдёшь хоть кусочек сала.
Старуха отправилась на кухню и, убедившись, что гость спит, тихонько поставила на огонь котёл. «Сварю ему кашу»,— подумала она о муже.
Однако треск в очаге разбудил Этьена.
— Вы всё ещё хлопочете, хозяюшка? — поднялся он.
— Не спится... Вот и решила приготовить еду для свиней.
— У нас дома точь-в-точь так же делается,— отозвался гость.— А я вот забыл помыть ноги.— С этими словами Этьен скинул башмаки и, как бы по рассеянности, опустил их в котёл «похлебки для свиней».