— Не там жёлуди ищешь, — сказал ему Хома. — Вон где рыть надо, — и показал, где. — Там их полным-полно! Только поглубже копай.
Кабан и рад стараться. А того он, пришлый, не знал, что роет прямо позади Медвежьей берлоги. С тыла, с другойстороны.
— Копай, копай, — подбадривал Хома. — Там их целые залежи!
Никаких там залежей, ясно, не было. Там Медведь лежал-почивал после обеда.
— Рой, не стесняйся, — бубнил Хома.
— Нет ничего, — недовольно хрюкнул Кабан, углубившись почти по макушку.
— Сейчас будет, — пообещал Хома.
И точно. Кабан с шумом провалился, а потом завизжал так, будто режут:
— Чего дерёшься? Я жёлуди раскапывал!
— А досталось на орехи, — грозно гудел Медведь. — Припёрся! Рыло неумытое!
— Я не знал, я пришлый! — надрывно голосил Кабан.
— Станешь местным, — доносился Медвежий бас. — На местном кладбище!
Выкатился Кабан как ошпаренный из развороченной земляной дыры. Тупой-тупой, а понял, что его провели. И накинулся было на Хому.
А Медведь выскочил следом и орёт:
— Ты ещё и маленьких обижать, обалдуй!
Конечно, Хома себя бы в обиду не дал — с ходу удрал бы. Но теперь всё очень удачно получилось. Он, Хома, так теперь пришлого Кабана накажет, что тот на всю жизнь запомнит!
— Да этот маленький хуже самого большого, — оправдывался Кабан.
— Хуже меня?! — взревел Медведь. — На меня намекаешь?!
— Я не о вас, — попятился Кабан.
— А кто у нас самый большой? — гремел Медведь.
— Кто? — вторил ему Хома. — И больших, и маленьких не уважает. Заявился в нашу рощу — ну, ладно, живи. Только не порть ничего: ни дубы, ни орешник. Ни берлогу, — ловко вставил он.
— Ни берлогу! — гневно повторил Медведь.
Не любил Хома жаловаться, но уж слишком припекло:
— Всё кругом ломает, подкапывает. Клыками!
— А чем же ещё? — угрюмо захрюкал Кабан.
— Вот я клыки-то тебе пообломаю! Да я из твоей носорожьей щетины мыльных помазков понаделаю! — вновь разбушевался Медведь, в прошлом затворник передвижного зверинца. Знал, о чём говорит. В своё время он из товарного вагона на ходу сбежал. На тихом ходу.
— У носорогов щетины нет! — Оказалось, и Кабан не так-то прост.
— Знаю. Но у тебя же есть? — опять загудел Медведь. — Из твоей щетины и сделаю. Подрывной тип! Если ты так рыть любишь, зарывай всё обратно!
Куда тут денешься? Долго зарывал Кабан яму. Старался.
— А может, и зря, — вдруг раздумчиво сказал Хома.
Что — зря? — спросил Медведь, придирчивым взглядом оценивая Кабаньи труды.
— Зря он запасный выход зарыл, — сдержанно ответил Хома.
— Запасный?.. — озадачился Медведь. — А ну, рой обратно! — приказал он Кабану.
Взглянул тот на Хому злобными красными глазками. И снова принялся копать.
Сделал наконец. То, что ещё сначала проделал.
— Так. Поглядим.
Хома спрыгнул в яму, прошёл берлогу насквозь, вышел с другой стороны и вернулся обратно.
— Сквозняк сильный. С ног валит, — сообщил Хома. — Была отдельная берлога, стала проходная, — сокрушался он.
— Зарывай — проходную! — озабоченно скомандовал Медведь Кабану. — Пришёл тут свои порядки устанавливать. Развёл сквозняки, понимаешь.
Не скоро завалил Кабан яму землёй. Сам уже еле дышит.
Медведь опять придирчиво оглядел его работу.
— Вот здесь подправь, — въедливо указывал он. — Там подкопай. Тут подсыпь. Ну, как теперь? — обратился он к Хоме, когда Кабан, усердно пыхтя, выполнил все замечания.
— Грубо. Некрасиво, — покачал головой Хома. — Здесь раньше травка росла, цветочки.
— Сам вижу, насвинячил Кабан, — мощно вздохнул Медведь. — Заставить его траву посадить?
Кабан беспомощно прислонился к дереву.
— Не надо, — устало ответил Хома. — Я подумал, прикинул… Пусть роет обратно.
Кабан так и лёг — копытца разъехались.
— Слыхал? Кому сказано! — рявкнул на него Медведь, проникнувшись доверием к строгому, взыскательному Хоме.
Кабан уже в который раз, через силу, начал медленно разгребать землю.
— А зачем? — тихонько спросил Хому Медведь.
— Запасный лаз никогда не помешает. Мало ли что!
— А сквозняк?
— Вторую дверь поставишь, — громко посоветовал Хома. — Дубовую! Там, в овраге, большой дубовый пень без дела пропадает. Пусть обтешет его клыками.
Кабан вздрогнул, продолжая копать.
— Слыхал? — повторил ему Медведь. — Клыки береги. Смотри не затупи, они нам ещё пригодятся.
— Ладная дверь выйдет, — предвкушал Хома. — А кстати, я в ручье ещё и упавший вековой дуб видел. Морёный дуб. Твёрже камня!
,— Понял, — кивнул Медведь. — Пусть лучше тот обтешет? Как ты думаешь?
Кабан оглянулся. Хома увидел в его крохотных глазках такую бескрайнюю тоску, что нечаянно сжалился:
— И от овражного пня дверь сойдёт! А то всю жизнь на сквозняке жить будешь. С морёным дубом он не управится. Верно? — И сочувственно поглядел на бедолагу землекопа.
— Не управлюсь! — взмолился пришлый Кабан, с благодарностью уставившись на Хому. — Не знаю, обтешу ли я морёный дуб, но, что клыки совсем обтешу, точно знаю.
— А живые деревья теперь трогать не будешь, — потребовал Хома.
— Никогда больше не буду корни подрывать! Дубовые, — Кабана аж передёрнуло.
— Всякие корни, — убедительно подсказал Хома.
— Всякие, — отупело согласился тот.
Так Хома и сладил с упрямым Кабаном. А что делать, если на него ничто не действует?
Больше он никогда деревья не трогал. Опасался, что Хома вдруг о морёном дубе вспомнит.
Дуб тот и посейчас в ручье лежит. Ждёт. С каждым днём крепнет. Ещё твёрже становится.
С ним, если что, рабо-о-ты… Как любил говорить сам Кабан: «На мой век хватит!»
Как Хому любопытство не подвело
Правильно говорят: век живи, век учись. У зверей тоже своя школа. Она вокруг них. Чего не видели — увидят. Чего не знают — узнают.
Если бы они по сто лет жили, они бы умнее людей были. Вон древний Ворон, самый старый в роще, мудрее любого человека. А почему? Живёт долго. Много видел. И говорит редко — много знает!
Знания необычайно полезны. В этом Хома всякий раз убеждался.
Обнаружил он как-то на Дальнем поле необыкновенное растение. Высокое-высокое. С толстым коричневато-зелёным стволом. А вверху — бархатистая жёлтая шляпа с золотистыми лепестками.
Удивительное растение. На гигантскую жёлтую ромашку похоже. И на маленькое солнце!
Наверняка случайно среди гороха выросло. Других таких здесь больше не было.
— Чур, первый нашёл! — привычно воскликнул Хома, оглядываябь на отставшего Суслика. Они вместе на поле ходили.
— Что? — сразу заволновался тот, подбегая поближе. — Что нашёл?
И тоже уставился на высокое загадочное растение.
— Чепуха, — разочарованно сказал он. — Я боялся, ты репу нашёл.
— Боялся? — вежливо улыбнулся Хома.
— Ну, оговорился, — забубнил Суслик. — Я только хотел сказать, что подумал о репе.
— Долго думал, — буркнул Хома.
Лучший друг Суслик недавно на крупную репу наткнулся в гороховых зарослях. Также, видать, случайно, тут выросла. Тащить её из земли он, конечно, не стал. Ума хватило. Тогда пришлось бы Хому на помощь звать, а потом делиться добычей.
Однако нет, он попросту подкопал репу со всех сторон и тайком прибегал сюда лакомиться.
Да, хорошая репа была. Почти втрое больше его самого. Только поэтому Суслик её в одиночку осилить не смог. Пришлось всё-таки Хому на помощь звать. Но и то понять надо, что Суслик позвал не тащить репу, а есть. А Хома всё ещё обижается, что сразу не пригласил.
— Тоже мне вспомнил! — хмыкнул Суслик. — Лучше б я её не находил. До сих пор живот болит.