Развернувшись, «Амхара» взяла курс прямо на Театральный.
– Ну и… – продолжала Марсана, – как-то так повелось, что править нами стала глуповато-капризная, но очень изобретательная особа по имени Мода. В последние годы, к примеру, модно выглядеть европеоидом.
– Среди темнокожих юнцов это приобрело характер пандемии, – добавил Матис. – У монголоидов, впрочем, те же симптомы.
– Европеоидная раса на Земле катастрофически убывает, Кирилл. Отсюда и мода. Мне кажется, нам уже не выровнять беспрецедентный расовый крен. А вы что думаете на этот счет?
«Что я думаю? – про себя ответил Кир-Кор. – Наверное, расовый крен – результат политики абсурда. Исторически это прямо связано с генезисом нравственных перекосов. Как только самые оборотистые берут верх и начинают теснить, унижать, физически уничтожать самых совестливых и самых талантливых – считай, дан старт угасанию. Считай – под ватерлинией пробоина и цивилизация тонет с дифферентом на нос. Как знаменитый „Титаник“. На палубах, которые ближе к корме, долго еще поют и танцуют… И пусть планетарная катастрофа растянута на столетия, все равно ведь у нее полностью сохраняется значимость катастрофы». Вслух сказал:
– Думаю, у меня практически не было шансов угодить в компанию европеоидов. Мне повезло.
– И это все, о чем вы думаете? – удивилась Марсана.
Он взглянул на нее:
– Мне кажется, нетрудно догадаться, о чем я думаю.
– А на Дигее? Там с вопросом естественного равновесия рас все в порядке?
– По-моему, для Дигеи это вообще не вопрос.
– Слышал, Матис? Хотелось бы знать, почему на Земле не прижилась модель дигейского благополучия.
Запрокинув голову, Матис смотрел на Луну. Эскапада Марсаны вызвала на его лице ухмылку. Вернее, гримасу.
– На Дигее сложилась своя система нравственных отношений, – заметил он осторожно.
– Расовых, ты хотел сказать.
– И расовых тоже, – мягко добавил Матис. – Все это – ветви одного древа, не забывай.
– Ну и что?
– А то, что системы общественных отношений на Дигее совершеннее наших. Тех по крайней мере, которые мы с тобой унаследовали на этой благословенной планете.
– До сих пор я считала себя богатой наследницей.
– И потому так болезненно переносишь все то, что шокирует коренных дигейцев у нас на Земле? – Матис горестно покивал.
– По-твоему, это обязывает меня считать население Дигеи нравственнее обитателей Земли?!
– Никто ничего не обязан. Но пора наконец признать за дигейцами их основное достоинство: они ушли от обезьян дальше, чем мы.
Довод Матиса лишил Марсану дара речи. Кир-Кор смотрел на уплывающие к Театральному светосигналы «Амхары». В воде искрились их отражения. Он прислушался, и, пока Марсана выходила из состояния артикулярного ступора, ему удалось различить далекие всплески разнохарактерных музыкальных шумов. Девять локальных источников. Все девять – на Театральном. Залитая лунным сиянием водная гладь перед островом была усыпана сотнями огоньков. Знатоки брали остров в кольцо.
– А как по-вашему, Кирилл?
– Простите, эвгина, я немного отвлекся…
– Вы тоже считаете, что дигейцы дальше от обезьян, чем коренные земляне?
– Меня принимают здесь за спеца по вопросам сравнительной антропологии?
– Не знаю, за кого вам хотелось бы здесь сойти, но лично мне достаточно будет услышать мнение честного человека.
Кир-Кор оглядел Марсану сверху донизу – от синевато сверкающих в свете луны алмазных блесток в прическе до голых ступней.
– Это как спуск в пропасть, эвгина, – сказал он.
– Опять аналогия?
– Притча. На Дигее те, кто спускается в пропасть, всегда уверены в тех, кто держит канат. По-другому там не бывает.
– И это вся ваша притча? Или только ее дигейская половина?
– А у нас на Земле, – вставил Матис, – чаще всего по-другому. Те, кто держит канат, считают вполне допустимым по ходу дела бороться друг с другом за власть. И это даже не притча.
– О небо! – ужаснулась Марсана. – Неужели в глазах дигейцев мы выглядим такими идиотами!..
– Если взглянуть на земную историю непредвзято, – нехотя обронил Матис, – именно так мы и выглядим.
В каюте вспыхнул розовый свет. Матис вынес на палубу пляжные сандалии. По размеру – мужские. Это была имитация обезьяньих ладоней с красными ремешками.
– Лучше, чем ничего, – пробормотал Матис.
«Если она их наденет – я прыгну за борт», – дал себе клятву Кир-Кор.