Тонко заныл тормозной двигатель иглолета, вокруг кресла схлопнулся белоснежный сугроб противоперегрузочного кокона – до нырка в горловину посадочной шахты оставалось не больше минуты. Из-за акустического дефекта в трансляционной системе салона Кир-Кор не понял ни слова из предпосадочного сообщения спикера-автомата и от нечего делать стал вспоминать, при каких обстоятельствах в самом начале одного из своих отпусков он поддался уговорам приятеля «смайнать на потрясном „Цунами“ к антиподам через экватор». Приятель был молод и при случае любил прихвастнуть знанием жаргона современных недорослей. В ответ на вопрос «А чего такого… потрясного в этом „Цунами“?» приятель загнул четыре пальца: «Во-первых, от киля до крышки поплавок надежный, как бетон. Во-вторых, кошара будет нормальная. Сначала, правда, в раскид, но потом устаканится. Уцепил? В-третьих, за экватором можно просто усохнуть. В-четвертых, объяснять – время терять. Гарантирую, будет весело до синего хипежа». – «А дальше?» – «Что „дальше“?» – «Как будет дальше Синего Хипежа?» – «Ну… отпад! – простонал приятель, тараща глаза в открытое небо. – Закинуться можно!.. Ты что, наивняк от рождения? Или дигейский кулек? Хипеж – это не адрес, это закатный балдеж на кошаре. Утоптал?» – «Кажется, да. Синий хипеж – это, по-видимому, высшая степень экстатического перевозбуждения». – «Кладовка, – произнес приятель с одобрительно-иронической интонацией. На его молодом, юном, можно сказать, лице обозначилось выражение бывалого человека. – В общем, здесь так… либо сам во всем перепреешь и выйдешь нормальной водянкой в полоску, либо свинчивайся и до колумбария помни, что на „Цунами“ ты мог побывать, но не был». Последний довод оказался решающим, и туристская армия готового к отплытию левиафана пополнилась «кульком» с Новастры… В первом же порту посещения – в Кусиро на Хоккайдо – приятель исчез. Бесследно. А «кулек» еще до захода «Цунами» в Гонконг понял, что он действительно наивняк…
Свист, гул, перегрузка, толчки – будто кто-то огромный пытался боковым ударом сбить иглолет с вертикали. Приглушенный грохот – тело свинцовой гирей утонуло в кресельной мякоти, заныли амортизаторы… Вдруг сделалось легко и тихо, кокон раскрылся. В салоне стоял «агрессивный» запах перегретой смазки. «Сели точно и с „диким“ запахом, – подумал Кир-Кор. – В неплохом соответствии с напутствием Анастасии». Ощущалось покачивание – подвижные желоба иглодромных люнетов переводили корпус лайнера в горизонтальное положение. Неприятный запах горячего технического масла усилился. Кир-Кор взглянул на лопнувший цилиндр амортизатора медленно всплывающего в переднем ряду кресла и надолго задержал дыхание. До выхода на перрон.
Зал перрона был узкий и длинный, ослепительно белый, искристый. Как разрез в мраморной каменоломне. Там, дальше, за черно-белыми в шашечку турникетами, зал переходил в двухъярусное фойе. Кир-Кор, пропустив вперед возбужденных, разнообразно пахнущих пассажиров, побрел следом, не сомневаясь, что за турникетами его непременно будут встречать.
В центре фойе стоял одетый в серебристо-лиловый блузон юнец, голубые глаза которого показались Кир-Кору знакомыми – крупные и круглые, как у лемура, глаза… На сгибе руки голубоглазый держал что-то вроде блестящей колбы. Толпа прибывших и встречающих обтекала голубоглазого слева и справа, его взгляд панически метался по сторонам. Метания продолжались даже тогда, когда Кир-Кор подошел к молодому человеку почти вплотную, – голубые глаза реагировали только на быстро движущиеся фигуры. На вид юноше было лет восемнадцать, не больше.
– Лирий?..
– Кирилл Всеволодович, здравствуйте! – Взгляд юноши прояснился, лицо озарила улыбка. Блестящие шарики, подвешенные на груди блузона, забавно высверкивали розовыми огоньками. Действительно – Лирий Голубь, собственной персоной. – Я тут все глаза проглядел – боялся вас пропустить. Совестно мне перед вами.
– За что? – с интересом спросил Кир-Кор.
– Ну как же! Вы заметили меня первый.
– А, да… Это было очень не просто. За последние два года вы, голубь мой, совершенно классически возмужали.
– О, неужели в этом году мы с вами выглядим одногодками?!
Охота шутить у Кир-Кора сразу пропала.
– Между прочим, – проговорил он, – у меня двадцатилетний сын.
– Знаю, Кирилл Всеволодович. Вы стали отцом в моем возрасте…