— Ты убила меня, мама!
Ровена бросили подсвечник и выбежала из комнаты, заперев её на замок. Глаза застлали слёзы, захотелось убраться подальше, чтобы не слышать, как за дверью кричит от боли и зовёт голос её ребёнка. Всхлипывая, она спустилась в малый гостиный зал, и увидела там нового призрака. За столом сидел её муж Родерик и ужинал как ни в чём не бывало. Разум говорил ей, что это снова неправда, но Ровена не хотела в это верить. Она только что убила своего сына, ей нужен был родной человек, который утешил бы её, а кто может быть роднее мужа?
Увидев её состояние, Родерик нахмурился, встал из-за стола и подошёл к ней.
— Кто тебя обидел, любовь моя? — спросил он, обнимая жену.
— Там Морриган… — спутанно начала объяснять женщина, но как сказать, что она убила сына? Ровене было сложно произнести это вслух, она снова начала плакать. — Он был монстром, Родерик. Он горит, ты должен помочь ему…
— Не должен. Я должен помогать только тебе, — ответил мужчина, успокаивающе поглаживая её по спине.
— Я убила нашего сына, Родерик! — закричала ведьма в ответ, не понимая, почему он не беспокоится.
— Нет, милая, — ласковым тоном сказал ей муж. — Ты убила только меня.
От этих слов её будто в холодную реку кинуло, истерика тут же прекратилась. Слёзы и страх — это для случаев, когда у тебя есть возможность оплакать пережитое, но сейчас… Ровена подняла взгляд на такое родное лицо и увидела клубящуюся тьму в глазах мужа. Не став дожидаться, пока её рёбра вновь захрустят от объятий, женщина вырвалась и сделала несколько шагов назад.
— Я не убивала Родерика.
— Точно? — переспросил мужчина с насмешкой. — Не ты ли больше ценила его работу и его положение в обществе, чем его самого? Не ты ли отказалась рожать ещё детей? Не ты ли выходила замуж с красными от слёз глазами?
— От этого не умирают, — упрямо отрезала Ровена, не сводя глаз с черноглазого и отчаянно пытаясь понять, как выбраться из комнаты.
— Умирают от разбитого сердца, от нелюбви и невнимания, — продолжил обвинять её лже-Родерик. — Кстати, о невнимании. Может ли волшебник умереть от болезни? Если ему вовремя не приносить лекарства, конечно. Чем таким важным ты была занята в тот вечер, Ровена, что позабыла о собственном муже?
Слова били больно и точно в цель. Она часто прокручивала эти мысли у себя в голове, пытаясь понять степень своей вины, но услышать их сказанными и сказанными им, хоть и понимая, что это лишь наваждение… Было страшно. И больно. Но Ровена больше не слушала обвинения, она дёргала ручку двери, через которую пришла. Заперто. Дверь на кухню тоже была заперта. Как и дверь в коридор. Ведьма металась по комнате под громкие, казалось, нескончаемые обвинения и старалась их не слушать, чтобы не теребить старую рану.
— Я обвиняю тебя в отсутствии внимания, а ты меня даже не слушаешь, дорогая жёнушка, — раздался голос совсем рядом, а потом сильные руки прижали её к стене, и Ровена ощутила холодящую кожу на горле сталь. — Тебе придётся исправляться.
— Да, я исправлюсь, — прошептала женщина и махнула рукой, призывая нож со стола.
Он воткнулся в спину её мужа, его лицо перекосило от боли, и тогда она увидела, что чёрная дымка в его глазах рассеивается. Они стали привычного стального цвета и смотрели на неё с таким удивлением и обидой, которую сложно вынести. Родерик осел на пол, Ровена опустилась за ним, осторожно взяв его за руку и просидев так, пока он не перестал дышать. От отчаянья хотелось выть, но поможет ли это выбраться?
— Ты доволен, Саргаат?! — крикнула она, почти уверенная, что демон если не разыгрывает роли для неё, то хотя бы где-то наблюдает этот отвратительный аттракцион её потерь. — Я убила всех, кого любила! Теперь ты выпустишь меня?
— Всех ли? — спросил до боли знакомый, но давно позабытый голос.
Ровена понимала, кого сейчас увидит, и медлила с тем, чтоб обернуться. Ей пришлось отпустить руку Родерика, который тут же растворился сизым дымом и несколько раз глубоко вздохнуть, прежде чем она решилась повернуться и увидеть свою мать. Ровно такой, какой видела её в последний раз, когда самой Ровене было всего десять. Погибшая от неудачного эксперимента, такая родная и любимая мама стояла перед ней.
— Что, даже не обнимешь? — спросила её мать.
— Дай угадаю, тебя я тоже убила? — устало отозвалась Ровена, из всех сил борясь с желанием кинуться к матери.
— Хуже, — сухо ответила ей черноглазая. — Ты меня разочаровала! Мы готовили тебе такое будущее, ты должна была заметить пропавших братьев, а ты… Не добилась ничего. Не сделала нашу семью уважаемой. Ты исполняешь приказы каких-то слабых маленьких людей, как ты могла так низко пасть, Ровена? Мы воспитывали тебя…