— Прошу вас, просветите меня, миссис Брюстер. Вы крайне взбудоражили мое любопытство.
— С удовольствием, милорд, — кокетливо взмахнув ресницами, сказала миссис Брюстер и начала подробно описывать обстоятельства первой встречи будущих молодоженов.
Между тем Джеффри, не подозревая, что является объектом самой оживленной дискуссии, продолжал танцевать с женой, купаясь в лучах ее восхищенного взгляда, горячего, как солнце в летний день.
— Говорил ли я тебе, мое сокровище, как восхитительно ты выглядишь сегодня? Впрочем, для меня никакой наряд не сравнится с тем, что дала тебе природа, и больше всего ты мне нравишься, когда на тебе вообще ничего нет. Тебе хорошо сейчас, Рейлин?
— Очень!
Танцуя с мужем, Рейлин вновь ощущала себя маленькой девочкой, встретившей в чудесном саду своего принца. Погладив атласный лацкан фрака с любовной нежностью, она сказала:
— Ты заставляешь меня почувствовать себя твоей принцессой, Джеффри.
— Я тут ни при чем. Ты действительно хороша, как сказочная принцесса. У меня кружится голова, когда я смотрю на тебя. И еще это платье… Если бы я не имел счастья видеть, как ты одеваешься, я бы подумал, что Фаррел уговорил тебя отказаться от всех этих дамских штучек, что одевают под платье. Наряд сидит на тебе как влитой. Ты божественна, моя любовь!
Джеффри напомнил Рейлин о приготовлениях к балу, и она с блаженной улыбкой мысленно перенеслась на пару часов назад, когда муж, растянувшись на кровати, словно султан в опочивальне любимой жены, любовался тем, как она одевается.
— Этот атлас такой воздушный, что я почти не ощущаю его.
— Зато я ощущаю тебя под этим платьем, — прошептал Джеффри, привлекая ее к себе, — и готов съесть живьем.
— У нас гости, Джеффри!
— Ну и что? Из-за того, что у нас гости, я не перестану вспоминать о том, как ты красива под этим платьем и как ты выглядишь, когда лежишь в моих объятиях, изнемогая от страсти.
Рейлин порозовела от смущения и от будоражащих воспоминаний о тех многочисленных моментах, когда она забывала в лихорадке страсти обо всем в объятиях мужа. Весь ее опыт в любовной игре сводился к тому, чему научил ее Джеффри, а он, похоже, был весьма дерзким и изобретательным любовником. Она так и не решалась спросить его о том, где он приобрел свой опыт. Впрочем, когда его темнеющий от желания взгляд касался ее тела, ничто уже не имело значения, кроме ее страсти к нему.
— Знаешь, перед моими глазами встают те же возбуждающие картины.
— Мы, похоже, и видим, и чувствуем одинаково. Много раз в течение дня я вдруг ловлю себя на том, что представляю нас в спальне одних.
— Мне любопытно узнать одну вещь. — Рейлин склонила голову набок. — На нашей кровати спокойно могла бы разместиться целая семья. Когда ты заказывал ложе столь внушительных размеров, то думал о чем-то конкретном?
— Полагаю, взглянув на нашу кровать, можно было бы подумать, что она предназначена для двоих.
— А это было не так?
— Скорее, именно так. С тех пор как ко мне стали являться видения рыжеволосой богини с прекрасным телом, белым, как слоновая кость, я уверовал в то, что рано или поздно мои мечты воплотятся в реальность, и я не ошибся. Мне приснилось, что я поцелуем оживил свою мечту и…
— Твои поцелуи могут зажечь сердце самой холодной красавицы.
— Ты некогда была самой неприступной из них.
— Все оттого, что я ничего не знала о восторге, который ждет меня в твоих объятиях.
Джеффри запрокинул голову и от души рассмеялся, а Рейлин в испуге огляделась и, к своей досаде, заметила, что взгляды окружающих прикованы к ним. Впрочем, этого можно было ожидать, и ей только оставалось с этим смириться.
— Джеффри Бирмингем, что подумают наши гости? Все только на нас и смотрят. Они могут вообразить самое худшее!
— Фантазии такого рода расшевелят их воображение, а это бывает полезно. Впрочем, если бы они могли прочесть мои мысли, то были бы шокированы, — добавил он шепотом. — Будучи моей женой всего три месяца с небольшим, ты теперь смотришь на других мужчин с вожделением только ради того, чтобы сравнивать их со мной, или из чисто женского любопытства?
— Я не смотрю на других мужчин с вожделением, Джеффри! — поспешила ответить Рейлин, досадуя на себя за то, что не заставила его немного помучиться ревностью.
— Но на меня ты смотришь именно так.
— Ты — другое дело. И вообще я стала немного развратницей с тех пор, как ты уложил меня в свою постель. Я и теперь вряд ли могу думать о чем-то еще.
Слуги сновали туда и обратно с подносами, едва не задевая молодую пару, музыканты играли во всю мочь, гости закусывали, пили, смеялись, приглушенно говорили о чем-то, однако для Рейлин и Джеффри все это происходило словно в другом измерении.
Но вот танец кончился, заиграли новую мелодию, и Рейлин пригласил какой-то пожилой джентльмен, а Джеффри увлек за собой его приятель, такой же заядлый охотник, как и хозяин дома. Разговаривая с другом, Джеффри все никак не мог оторвать глаз от Рейлин и, поймав на себе откровенно удивленный взгляд собеседника, даже покраснел от досады.
— Она здорово тебе нравится, верно? — внезапно услышал он голос Брендона.
— Еще как, — с готовностью ответил Джеффри, окинув Рейлин долгим взглядом.
Брендон увел Джеффри за собой туда, где в высоком кресле сидела Хетти. Джеффри сам распорядился поставить для нее кресло в таком месте, откуда ей было бы видно весь зал. Впрочем, надежды на то, что будущую мать никто не побеспокоит, не оправдались: Хетти сидела в окружении гостей, желавших перекинуться с ней парой слов и засвидетельствовать свое почтение. Брендон и Джеффри подошли к ней как раз тогда, когда она беседовала с Фаррелом и Элизабет. Заметив красавчика кутюрье беседующим с красавицей в интересном положении, миссис Брюстер поспешила туда же, прихватив с собой свою компаньонку, Лидию Винтроп, и их общего знакомого — овдовевшего английского лорда. Все трое были примерно одного возраста.
Миссис Винтроп, ровесница миссис Брюстер и ее подруга юности, детство и отрочество провела в Каролине. Удачно выскочив замуж за богатого и знатного англичанина, она переехала в Лондон, где и жила последние двадцать лет. Только недавно она решилась на длительный вояж через Атлантику, чтобы навестить своих друзей в Каролине. Что касается лорда, то он, прожив большую часть жизни вблизи столицы Англии, намеревался вернуться сюда, как только покончит с делами.
— Мои дорогие, вы не знакомы с лордом Марзденом? — спросила миссис Винтроп, изящным взмахом руки указав на своего спутника, который тут же выступил вперед и поклонился. — Мы познакомились, когда плыли сюда из Лондона. Погода была отвратительная, болтало ужасно. Лорд Марзден приехал сюда, чтобы присмотреть хороший участок земли, который хотел бы преподнести в качестве свадебного подарка дочери. Миссис Брюстер заверила меня, что хозяин этого дома не будет против, если его светлость обратится к нему за помощью. Насколько я знаю, братья Бирмингем могут помочь ему советом.
Лорд Марзден откашлялся, будто собирался начать долгую речь.
— Я не хотел быть навязчивым, но эти милые дамы так настойчивы. Надеюсь, мистер Бирмингем не будет в обиде на то, что незнакомец злоупотребил его гостеприимством?
Хетти улыбнулась. Эта троица представляла довольно забавное зрелище. Мистер Марзден казался почти бестелесным на фоне двух дородных дам, окружавших его с обеих сторон. Сам он был словно списан с карикатуры, изображающей английского аристократа крови: тощий, с непропорционально длинными руками и вытянутым лицом, он выглядел столь же уныло, сколь и его безукоризненно сшитый фрак.
— Не беспокойтесь, милорд, я уверена, что мой деверь будет рад вашему приходу. Что касается вашей просьбы, то и Джеффри, и мой муж с радостью помогут вам, чем смогут, а пока прошу вас отдохнуть с нами, потанцевать и подкрепиться. Смею заверить, у Джеффри отличный повар.
— Спасибо за то, что даете возможность иностранцу почувствовать здесь себя как дома. Вы очень добры.