Марзден убрал нож.
— Итак, Фентон, сколько ты хочешь и как намерен убедить нас в том, что не лжешь?
— Я требую по меньшей мере на пять тысяч больше, чем мне было обещано.
Ночной гость молчал. Затем, после долгой паузы, он, хромая, отошел в угол и оттуда хрипло произнес:
— Продолжай.
— Теперь о доверии. Если я не стану придерживаться условий сделки, вы явитесь по мою душу — вот это и будет служить гарантией моего хорошего поведения. Что касается меня, то я хочу, чтобы вы послали вашего слугу с пятью тысячами американских долларов в публичный дом, адрес которого я вам сообщу, там вашему человеку скажут, куда идти дальше. После того как деньги будут у меня, ваш слуга получит послание — письмо будет в деревянной шкатулке и запечатано. Вашего слугу я отправлю к вам в экипаже.
— Где гарантии того, что, получив деньги, ты действительно отдашь письмо мне? Надо найти иной способ обмена.
— Я знаю, как вы умеете обращаться с этим вашим длинным ножиком, и также знаю о том, что вы умеете делать еще кое-что, так, ради удовольствия. Скажу вам честно, у меня нет желания испробовать на себе все это. Можете быть уверены, как только я получу ваши денежки, то уберусь из этих краев и, уж конечно, не буду распускать язык. Чего не сделаешь ради того, чтобы никогда больше с вами не встречаться!
— Ну что ж, по крайней мере еще одна ночь тебе гарантирована, Фентон, а там все зависит от твоей осмотрительности. Если ты нарушишь слово, так и знай: гнить тебе в вонючей канаве.
Только когда за ночным гостем закрылась дверь, Фентон смог наконец вздохнуть полной грудью. Встав с кровати, он налил себе стакан виски и одним махом опрокинул его, затем зажег лампу и стал смотреть на свои дрожащие руки. Старость давала о себе знать, но и в этом был свой плюс: с возрастом прибавляется мудрости. Теперь уже не так-то легко запугать старину Фентона.
Внезапно в коридоре Фентон услышал чьи-то шаги. Почуяв недоброе, он насторожился и на цыпочках подошел к двери. Может, Марзден передумал и решил вернуться, чтобы прикончить его? Но тут до него донеслось пьяное пение, и Фентон облегченно вздохнул: вероятно, какой-то забулдыга ищет, где переночевать. Сегодня Фентон совсем не хотел делить свою комнату с кем-либо еще и потому, выглянув в коридор, поспешно закрыл дверь. Он как раз собрался запереть ее на засов, как вдруг деревянный косяк хрустнул под напором дюжего плеча, и в комнату вломились двое крепких парней. Последнее, о чем успел подумать Фентон, перед тем как получить удар ножом в живот, это то, что день в итоге оказался совсем не таким удачным, как это ему представлялось с утра. Крик замер у него на губах, перейдя в бульканье, и кровь хлынула горлом.
Во дворе гостиницы одетый в черное джентльмен, тревожно оглянувшись, увидел, как из окна комнаты, которую он только что покинул, показалась чья-то голова. Сперва один человек, потом другой выбрались на крышу, и тут вниз что-то упало, блеснув в лунном свете длинным стальным лезвием. Убийцы скрылись так же быстро, как и появились.
Пару секунд спустя тишину прорезал женский крик: — Зовите шерифа скорее! Купера Фрая зарезали! Мужчина в черном торопливо заковылял прочь. Теперь он знал, куда ему держать путь.
Глава 23
Сад сверкал каплями утренней росы; дом дяди, возвышавшийся позади, был тих, словно склеп. После полуденного воскресного пира родственники удалились в гостиную для партии в вист. Сам он не особо любил карты и поэтому решил присоединиться к старшему брату, уединившемуся в библиотеке. Но и там он не нашел ничего для себя интересного и в конечном итоге отправился в сад, старинный сад, аллеи которого помнили шаги многих поколений его предков. Кованые ворота между двумя соседними участками указывали на то, что издавна между соседями сложились весьма теплые отношения. За чугунной оградой он не раз видел маленькую девочку с золотисто-каштановыми волосами, игравшую с котом в соседском саду. Кот нередко подныривал под ворота и убегал гулять к соседям; серый, необыкновенно пушистый и крупный, он гордо вышагивал по ухоженной и взрыхленной клумбе, что-то вынюхивая своим маленьким розовым носиком. На этот раз кот стал изучать отполированные до блеска ботинки для верховой езды и, потершись об отличной выделки кожу, замяукал, словно требуя, чтобы его взяли на руки. Он повиновался и, подняв кота, стал чесать у него за ухом, как привык поступать с кошками, жившими у него дома. Ворота скрипнули, и, оглянувшись, он увидел девочку. Малышка с восхишенной улыбкой смотрела на бабочку, порхавшую у нее над головой. Взмах маленькой ручонки, еще один, и бабочка улетела.
— Вам так ее никогда не поймать, маленькая леди, — с улыбкой сказал он.
Незнакомый голос, казалось, испугал ее. Она встрепенулась, с любопытством и опаской посмотрела на него снизу вверх… Увидев, что он держит на руках ее кота, девочка улыбнулась, будто уже могла считать незнакомца своим.
— А теперь пойдем-ка домой, пока родители не стали тебя искать, — ласково сказал он, подсаживая девочку к себе на плечо. Она тихонько вскрикнула и, испугавшись высоты, схватила его за волосы на макушке. Каштановая кудряшка упала на кружевной воротничок ее платья, когда она, чуть наклонившись, заглянула сверху вниз в его лицо. Потом, застенчиво улыбнувшись, она отвернулась и захихикала.
Начинался дождь, теплый летний дождь, он намочил ее кудряшки и его улыбающееся лицо.
Джеффри резко приподнялся, чувствуя себя так, словно и не спал вовсе, а грезил наяву, и в тот же момент со стоном откинулся на подушку. Голова его разрывалась от боли.
— Проклятие! Рейс! Что ты со мной сделал?
Где-то рядом послышался тихий смешок. Джеффри прищурился: свет фонаря, висевшего в пространстве между двумя камерами, бил в глаза, но Джеффри все же разглядел молодого негодяя, из-за которого он здесь оказался.
— Привет, Бирмингем! — с высокомерной ухмылкой поприветствовал его Олни. — Как вы себя чувствуете? Славный вечерок, не правда ли? На случай, если вы не в курсе, готов вас просветить: часок вы были не в себе. Шериф-то думал, что вы спокойненько себе проспите до утра. Думаю, он решил, что будет безопаснее, если вы останетесь здесь.
— Заткнись, Олни, — озираясь, ответил Джеффри. В участке никого не было, за исключением Олни Хайда. Стараясь не обращать внимания на головную боль, Джеффри подошел к двери и попытался ее открыть, но у него ничего не получилось. Дернул еще разок — бесполезно. Подойдя к прутьям решетки, Джеффри сердито заорал: — Эй, Рейс, черт бы тебя побрал, открой, нечего тебе меня здесь держать!
Заключенный напротив получал искреннее удовольствие, наблюдая за своим товарищем по несчастью. Вытянувшись на койке и положив руки под голову, он с удовольствием обрисовал ситуацию:
— Кому-то перерезали глотку, вот шериф и отправился посмотреть, так что нас здесь только двое: вы и я. К тому же, сдается мне, Рейс хочет подержать вас при себе подольше, чтобы показать, кто здесь начальник.
— Я ему покажу начальника. — Джеффри покосился на висевшее в коридоре кольцо с ключами от камер. Затем вернулся к койке, но не лег, как того ожидал Олни, а схватил ее за край и ударил со всего маху о каменный пол. От удара деревянная ножка надломилась. Джеффри продолжил колотить койкой о пол, пока не выломал фанерное основание.
Все это время Олни наблюдал за впавшим в буйство соседом и довольно ухмылялся.
— Всегда подозревал, что у вас дурной характер, мистер Бирмингем.
— Ты и представления не имеешь, насколько я страшен в гневе! — заревел Бирмингем. Его старания наконец увенчались успехом: выломав фанеру, на которой держался матрас, он отломил боковую доску, на что потребовалось куда меньше усилий. Длина оказалась в самый раз — около двух метров, и толщина достаточная, чтобы ее можно было просунуть сквозь прутья.
Подойдя ближе к решетке, Джеффри просунул конец доски между прутьями так, чтобы он оказался как раз под кольцом, и, осторожно перемещая доску, подцепил ключи. Еще одно точное движение, и они, как по рельсам, скатились по доске прямо к нему в руки.