— Что ты делаешь! — подбежал Джек и отвел ее в сторону.
— Я чудовище! — закричала она. — Я не знаю, что мне делать… — она схватилась за голову. Джек обнял ее, она пыталась вырваться, чтобы опять творить безумие. — Зачем я обидела Искорку? Нужно ее найти! А Женьку. Черт! Я никогда себе не прощу. Почему я не могу заплакать? Мне иногда кажется, что я сама мертва, я не могу больше чувствовать. Вот теперь, минуту назад я ощущала такую злость, всю злость, что накипела в душе. А теперь!.. я и этого не чувствую. Только пустоту. Это сводит с ума. Джек, скажи мне, разве я не права, что нужно вернуть Аврору? Неужели Женька прав?
— Лавли, — ответил он. — Ты не хочешь знать моего ответа, — внезапно он заметил что-то в окне, его взгляд стал озадаченным и даже суровым. — Нужно вернуть их в дом, — сказал он. — Что-то плохое будет твориться на острове. Надвигается буря.
— Точно, — вскричала Лавли и подбежала к выходу. Там она столкнулась с Аделькой.
— Он побежал в ту сторону! — вскричала она с порога. — Взгляни. А ведь с того места начинается шторм. Туда гроза била. Мне страшно было туда ходить одной.
— Аделька, — Джек подошел к двери. — Той частью острова владеет Стоун. Черт! Это не хорошо. Так. У меня есть защитные амулеты. Вот, держите. Нужно немедленно разыскать Женьку и Искорку. Куда именно он побежал?
— Я не знаю! — воскликнула Аделька. — Этот гаденыш прихватил тогда у тебя эти ботинки, летающие. И почему я его не остановила?
— Ладно, — сказал Джек. — Разделимся. Скорее.
Нужно было торопиться. Джек сообщил еще об этом Дикарке. Ей тоже не понравился надвигающийся шторм. И они отправились на поиски. Это было все равно, что искать иголку в стоге сена, потому что найти тех, кто улетел, не оставив следа, трудновато. Джек с Лавли пошли в одну сторону. Аделька помчалась в другую. А Дикарка так вообще помчалась своими неведомыми тропами. Лавли очень волновалась и за брата, и за звезду. Джек пытался ее отвлечь своей болтовней.
— Ты, правда, не видела сны два года? — спросил вдруг он.
— В этом нет ничего не обычного, — сказала Лавли. — Многие не видят сны.
— Наверное, — задумчиво произнес он. — Мне интересно, что ты ощущаешь, когда рядом с тобой Искорка. Просто у меня никогда не было своей звезды. И я не знаю, как это.
— Я тоже не знаю, — задумчиво произнесла она. — Я почти не замечала ее присутствия. Черт, это, наверное, ужасно с моей стороны. Но это правда. Я не чувствую, чтобы со мной был кто-то другой. Я чувствую только… себя. И спокойствие какое-то. То есть не совсем спокойствие. Но, когда ее не было, у меня было всегда такое чувство пустоты, которое меня пугало. А с ней нет этого страха.
— Ясно, — произнес он. — Ты думаешь, Искорка когда-нибудь была человеком?
— Человеком? — удивленно спросила. — Она ведь звезда. Разве звезды когда-либо были людьми?
— Не все, — ответил он. — Некоторые звездами рождаются, другие становятся. Звезды это ведь, по сути, кто-то вроде духов. Много было ведь легенд про то, как великие становились звездами, покровителями людей. Ты не знала?
— Нет, — задумчиво произнесла она. — Знаешь, я тебе завидую.
— Мне? — спросил Джек удивленным тоном, потом рассмеялся. — Почему же?
— Твоя жизнь мне кажется такой идеальной, в отличие от моей, — ответила она. Джек протянул: «Идеальной». — Я совсем потерялась. Не могу больше радоваться жизни, я для всех только обуза. Для родителей. Они пытаются мне помочь, но это бесполезно. А я бы, может, и хотела, чтобы все было как прежне, хотела бы их не беспокоить, но не могу этого сделать. Пыталась вернуть Аврору — не смогла, провалилась. Друзей у меня почти не осталось, а, если и остались, то я не могу им ничего предложить. Как ты быстро сдружился с Аделькой и Женькой, да и с Хансом тоже. А я чувствую себя такой одинокой. А Женька, Женька меня ненавидит. Я это вижу. Но я просто не понимаю, почему. Почему он меня терпеть не может? Что я ему сделала?
— Ну, — проговорил Джек, он хотел что-то добавить, но Лавли его прервала.
— Прости, прости. Я тебе надоедаю своей болтовней. Я такая глупая. Мы с тобой пару раз всего встретились, а я уже тебе чуть не всю свою биографию рассказала.
— Да, ничего. Я не против получше узнать тебя, — сказал Джек. — Тем более я привык. Все идут ко мне со своими проблемами. Может, мне стоило пойти психологом?
— Да, — усмехнулась Лавли. — Это потому, что ты нравишься людям. Они к тебе тянутся. Ты красив, молод…
— А тебе что, двести лет? — воскликнул Джек. — Тем более, на этом острове я даже постареть не могу.
— Почему?
— Время по-другому идет. И он заколдован. Это остров Богов. Здесь не стареют. Здесь человеку столько лет, насколько он себя ощущает внутренне. Ну, а те, кто внутренне чувствует себя, как старик, обычно не прибывают на этот остров.
— А сколько же тебе лет? Ты выглядишь лет на двадцать.
— Понятия не имею, — отозвался Джек. — Наверное, очень много. Я даже никогда свои дни рождения не праздную. Здесь тем более не понятно, какое время. Круглый год лето, никто не умирает, не стареет. И время летит как-то так, что не замечаешь, сколько уже прошло. Я даже не помню, как давно вы приехали. Мне кажется, что уж очень давно. Но это было только вчера. Так что… — он замолчал.
— Вот видишь. У тебя есть вечная жизнь, вечная молодость, ты много путешествуешь, помогаешь людям. Супергерой! — воскликнула Лавли, а Джек лишь усмехнулся — не стал переубеждать ее в обратном. — Я уверена: за свою почти вечную жизнь у тебя было столько девушек... И ты обладаешь колдовством. Еще неизвестно, прячешь ли ты где-нибудь здесь деньги, сокровища. Каждому, с кем ты сходишься, ты становишься другом. Вова рассказывал, что жизнь за тебя готов отдать, как, наверное, и Рич, и Дикарка. Настоящая дружба. У тебя есть все для счастья.
— Неужели?
— Да, а что же еще? — проговорила Лавелина. — Разве у тебя чего-то нет такого важного для счастья? Назови мне это.
— Семья, — Лавли не ожидало услышать это от Джека. Она и не знала, что сказать.
— Почему? — лишь произнесла она.
— Те, кому я был нужен, погибли, а другие меня не смогли принять, — ответил он. — Да, и я не хотел ничего с ними иметь. Ну, а своей семьей, как видишь, я не обзавелся.
Лавли было неловко от того, что она начала эту тему. Она думала, что жизнь у Джека была прекрасна. Он ведь всегда улыбался, выглядел безмятежно. Единственный, кто мог подпортить его жизнь — колдун Стоун, но с ним Джек неплохо справлялся. Да, именно так считала Лавли, Джек для нее был счастливейшим человеком, полностью довольным своей жизнью. Может быть, так оно и было на самом деле. Потому что Джек оптимист по своей природе, и даже, если бы его жизнь была ужаснейшей, он бы все равно ей радовался. Но все же у него были проблемы. Он жил ради других, потому что ему больше не было ради кого жить. Его родители, наверное, погибли, а с родственниками была взаимная ненависть. Вот и получается, что его жизнь была не такой идеальной, как думала Лавли. Да и как вообще может быть идеальной жизнь, в которой постоянно приходится разгребать чужие проблемы?! У него, оказывается, и свои проблемы есть. Теперь Лавли вспомнила свою семью. Ведь не смотря на все, что с ней произошло, у нее все же была семья. Мама как ради нее старается, отец. Они пригласили кучу гостей-родственников, устроили праздник. Ведь это ради нее, Лавли. А родственники… Может быть, они и не очень любят ее, но все же пришли, потому что так уж положено в семье: все друг другу помогают. Даже на работу люди устраивают своих родственников, только потому, что в их жилах льется, может и не точно такая, но родная кровь. А Джек был лишен этой поддержки. И, по сути, он был тоже одинок. Хотя свое одиночество он всегда компенсировал общением в избытке с окружающими и друзьями.
— Я слышал что-то, — прервал ее мысленные рассуждения Джек. — Там. Это Искорка. Я уверен. Слушай, — он остановил ее, когда она хотела подойти. — Давай, я сам сначала с ней поговорю.
— Хорошо, — осторожно проговорила Лавли. Джек побежал к Искорке. Она летала над озером. Ее движения теперь были похожи на то, как ходил Женька взад-вперед по комнате с руками за спину. Она летала так же над озером, задумавшись. Лавли прислонилась к дереву поблизости, но достаточно далеко от Искорки. Джек подошел поближе к звезде, присел на камен ьи начал с ней говорить.