— Я должна отправиться за ними, — решительно произнесла Лавли.
Шкаф, будто чувствовал все желания девушки, тотчас же появился на горизонте. Лавли подбежала к нему, вскочила, даже командовать не пришлось: шкаф знал, куда лететь.
— Я не смогу дальше тебя сопровождать, — сказала Искорка. — В том мире мое волшебство не действует. Я просто потухну.
— Хорошо, — сказала Лавли. — Я и сама справлюсь. Попробую…
Звездочка остановилась, а Лавли полетела дальше, пока ее Искорка не превратилась в маленькую светящуюся точку на горизонте.
Вот уже показался другой мир. Лавли сразу поняла, что он другой. Чувствуешь в нем себя как-то по-иному, слабее что ли, беззащитнее. Стоун не врал, когда сказал, что отправляется в гости к ежикам. Все жители этого мира были, действительно, человекоподобные ежики, ростом с Ханса, то есть, как дети, со светло-серой кожей, черным носиком, острыми иголками на голове…. которые вряд ли спасут их от армии каменных людей, буйствующих в городе.
Это было кошмарно. Весь город кишел этими грозными машинами-убийцами. Они все взрывали, разрушали дома, дрались. Кого-то из них уже прикончили. «Или это была местная полиция, или… — подумала Лавли. — Джек… И почему я так подумала? Как он мог победить хоть кого-то из них?». Но, летя дальше, вглубь города, она понимала все больше и больше, что здесь определенно был Джек, и вел с этими монстрами борьбу. Она не знала, что именно подсказывало ей это, какие скрытые детали или признаки, но она убеждала себя в этом. Лавли знала, что он пытался помочь этим малышам-ежикам, но сама не могла похвастаться тем же. У нее просто не было времени остановиться и помочь им. Она знала, что единственный способ сделать так, чтобы город больше никто не разрушал — найти Стоуна и отобрать у него осколок звезды, заставляющий каменных монстров атаковать. Поэтому Лавли летела и летела вглубь города, в самый его центр, туда, где все началось.
И вот уже она видит больше разрушенных домов, дым от огня, завывающие сигнализацией машины… И сердце бьется все сильнее и сильнее от страха. И почему ее никто не послушал? Она ведь знала, что нельзя было отпускать Джека одного. Она предупреждала их всех об опасности, но все было без толку. Они не слушали, или не хотели слушать. Или они были не такими уж и хорошими друзьями, или слишком сильно переоценивали его. Теперь это было не важно, потому что, возможно, уже поздно, и некого спасать. Спасительница называется! Ведь видела же она сон, который ей подсказывал. Ну, неужели она настолько слабая, что не смогла что-то сделать заранее, пока не было поздно… А сон… Джеку ведь тоже снился какой-то сон, кошмарный сон. Значит, он тоже знал. Не мог не знать, он ведь такой сильный колдун. Зачем же тогда пошел на верную смерть?
Шкаф приземлился. Лавли поскорее выскочила из него. Она была в ужасе. Первое, что она увидела, было окровавленное тело. Она скорее бросилась к нему. Да, не было сомнений: это был Джек. Он лежал в груде камней, его грудь была раздавлена. Кровь была буквально везде, даже его золотые кудряшки теперь были покрыты ею. Она не знала: жив он или нет. Да и где здесь могла теплиться жизнь? Весь поломанный… Кошмар, кошмар! Она попыталась нащупать пульс. Кажется, жив. Кажется… она в испуге взглянула на свои руки. Они были в крови, в его крови. Он умирал, а она не знала, что делать.
Лавлина не замечала ничего вокруг, а посмотреть стоило. Стоун был здесь, в десяти шагах от нее. А кроме него, тут были Дикарка, Рич и Вова. Все они были готовы в любую секунду порвать колдуна на части, но теперь они просто стояли. Своим колдовством Стоун не подпускал их ни к себе, ни к Джеку.
— Ты же знаешь, что мы все равно не уйдем отсюда, — заговорила Дикарка со всей своей королевской гордостью. — Ты думаешь, мы тебя не достанем? Ты ошибаешься. Мы будем преследовать тебя по всему этому миру, мешать тебе, как надоедливые злые комарики. Ты думаешь, я шучу? Вот эти парни подтвердят: я от своих слов не откажусь, и все будет именно так. И ты не сможешь нас убить, потому что каждый раз волшебные ботинки будут нас переносить, а потом возвращать. Но мы взбесим тебя так, что у тебя не будет даже одной спокойной минуты. Парни подтвердят это.
— И ради кого это все? — сказал, ухмыляясь Стоун. — Ради этих коротколапых? Ради колючеголовых?
— Нет. Ради него, — и Дикарка указала на Джека. — Но, если ты позволишь нам его забрать, то… — заговорила она каким-то заигрывающим тоном.
— Он уже труп, — сказал Стоун. — Мертвец. Какая разница, где его доест мошкара: здесь или где-либо еще.
— Так, значит, ты хочешь, чтобы мы стали для тебя такой же мошкарой? — не унималась Дикарка. — Подумай, зачем он тебе сейчас? Он еле дышит, он твой враг, и тебе не нужен. А нам он друг. Как ты сказал, он уже труп. Ему никак не выжить.
Почему-то именно эти слова расслышала Лавелина. Мысли о том, что эти ребята не смогут спасти Джека, приводила ее в истерику. Ну, а как бы они могли его спасти, как? У него ведь вся грудь был раздавлена, даже изо рта шла кровь. Более жалкого и одновременно с тем несчастного создания она в жизни не видела, а может, и видела… И опять та же беспомощность, опять она ничем помочь не может. Единственное — наложить повязку, чтобы хоть на время отсрочить смерть.
— Вы не сможете его вывести из этого мира, — не унимался Стоун. — Его волшебные башмачки я сжег, как только увидел.
— Волшебный шкаф, ты, тупоголовый! — чуть не вскричала Дикарка.
— Ага, а я-то все гадал, зачем вы взяли с собой эту бесполезную девчонку, — сказал Стоун. — Что ж на это мне, действительно, нечего ответить.
— Так ты согласен? — проговорил слегка дрожащим голосом Вова. Все это время он молчал, и Рич молчал, иначе, наверное, Дикарка прибила их обоих. Теперь Стоун резко перевел на него взгляд, словно обозначающий: «Так ты умеешь говорить?!».
— Да, — ответил лукаво Стоун. — Но я на слова не верю. Подпиши здесь, о Богиня войн и разрушений.
У него в руках вдруг появился контракт и перо. Стоун еще что-то там говорил о нем. А Дикарка легко подскочила к Стоуну, взглянула на него своими выразительными глазами. Стоун протянул руку с пером. Дикарка медленно протянула к перу свою руку, но сделала то, что можно было бы ожидать от такой дикой дамочки: она не взяла перо, а укусила Стоуна за руку. Он чуть не вскрикнул — видимо, зубки у этой девицы были что надо. В тот же момент она легко и молниеносно выхватила у колдуна волшебную звезду из кармана, где тот ее прятал, и со всей своей злобой оттолкнула его.
— Беги, — лишь тихо проговорил Рич. А Дикарка уже готова была вцепиться в него зубами и когтями.
— И кто теперь повелитель всей магии! — вскричала она, готовясь к нападению. Стоун вскочил и рванул. — Твоей войне, урод, пришел конец. Я тебя убью!
Она уже было кинулась на него, но Вова быстро схватил ее сзади.
— Нужно торопиться. Джек умирает. На этого подонка нет времени, — сказал Рич.
— Ладно, — сказала Дикарка. Вова ее отпустил. — Его нужно прикончить! — опять вскричала Дикарка, хотела броситься, и ее опять поймали.
— Джек, — лишь сказал ей Рич.
Тогда она уже окончательно успокоилась. Все трое друзей подбежали к Джеку. Рич его тут же осмотрел. В глазах Вовы Лавли увидела боль и печаль, такое ощущение, что это зрелище ему было очень знакомо и уже невыносимо. Он быстро вместе с Дикаркой притащил поближе шкаф, они взяли носилки. Точнее, их наколдовала Дикарка, теперь у нее было могущество. И они вместе переложили Джека туда. Лавли вдруг подскочила к Дикарке, забрала звезду и вложила в руку Джека. Она надеялась, что это хоть немного поможет.
— Вы же его спасете? — проговорила девушка, когда они уже были в полете. Она уже несколько минут не отходила от Джека ни на шаг, он все еще не приходил себя, но, самое удивительное, на ее лице были лишь страх и тревога, а слезы, как она ни хотела, не могли выйти наружу. И от этой сдержанности было еще хуже.