— Ты же знаешь: сказки врут. Все бывает иначе.
— Люди врут. А сказки лишь привирают, но отражают главную суть, — гордо проговорила Алиса. — И, если ты до сих пор это не поняла, то ты глупая. Вот так я думаю, — она встала в такую гордую позу.
— Ладно, — тогда Лавли встала напротив нее, как будто заняла место соперницы в споре. — Вот ты сейчас говорила про любовь, про волшебство, сказку, счастливые концы, а сама при этом из-за какой-то глупости разругалась с Владимиром.
Лицо у Алисы вдруг стало испуганным.
— Точно! — воскликнула она, — Нужно извиниться. Я побежала, я побежала, — и Алиса скрылась в джунглях.
Лавли осталась на месте. Возвращаться теперь в свой домик она не хотела. Алису с Вовой тоже не очень хорошо трогать теперь. К Джеку возвращаться — да ни за что. Лавли решила просто прогуляться в одиночестве. Ну, точнее, конечно, с Искоркой, просто чаще всего звезда молчала и не вмешивалась, исключая редкие случаи, ее как будто и вовсе не было.
Она бродила до вечера. А потом, сама не зная как, забрела куда-то, это место ей было знакомо, просто не могла вспомнить, где видела его раньше.
— Видно, теперь это место нельзя назвать только моим секретным местом, — произнес кто-то. Лавли даже испугалась от этого. А потом обернулась. Там был Джек. И да, это то место, где она нашла его прошлый раз, когда он еще переломал все ребра.
— Прости. Я задумалась, — сказала Лавли. — Ты же с детьми был в лаборатории.
— А что, мне уже нельзя прогуляться? — сказал он. — Тем более, они играют в пиратов. И какая разница. Все равно зелья не работают…
— Не работают? — проговорила Лавли. — А когда ты успел проверить? И на ком? На детях, что ли?
— Нет, не на них, — сухо ответил он.
— А на… ком? Стоп. Не на них, — Лавли вдруг рассерженно оживилась. — На мне?
— Что?
— Не на них, значит, на ком-то другом. На мне. Правильно я понимаю? Сначала работаешь в лаборатории, а потом приглашаешь на чай. Ты испытывал на мне свои зелья?
Джек удивленно и задумчиво уставился на Лавелину. Не возможно было предположить полминуты назад, что Лавелина сделает такие выводы. Как вообще можно прийти к таким выводам, которые на первый взгляд кажутся вообще бессмысленным.
— С чего ты взяла это? — проговорил Джек с каким-то напряжением.
— А почему сегодня был такой странный чай? Алиса сказала, что у нее был другой чай. Да. Ей наливали близнецы. А ты наливал мне чай. И он был странный. Ты туда что-то подмешал. Стоп. Ты всегда наливал мне чай. И каждый раз разный. Ты на всех друзьях ставишь эксперименты, или только на тех, кто тебе нравится? — вскричала Лавелина.
— Ты злишься на меня из-за чая? — сказал Джек, особенно выделив слово «чая», при этом и удивляясь услышанным, и что-то еще было в его голосе, то, что ужасно бесило Лавли. — Да, готовь свой чай, если тебе мой не нравиться. Черт! — он усмехнулся, — Просто вспоминаются слова Алисы, про эти женские заморочки. Сколько ни говори с вами, ни общайся, все равно найдете, чем удивить.
— Джек! — вскричала Лавелина, — Зачем ты так делаешь? Это меня ужасно бесит! Ты делаешь такой вид! — она не знала, какие слова подобрать, все раскрасневшись от досады. — Когда тебя в чем-то обвиняют… ты… даже НЕ ОПРАВДЫВАЕШЬСЯ! — она остановилась, чтобы отдышаться, а потом снова продолжила, прищурив глаза, как бы с ненавистью. — Ты как будто бы не обращаешь внимания на мои обвинения, или отшучиваясь, или переключаясь на другую тему. Я все равно знаю, что ты так сделал. И ты это знаешь. Тайное всегда становиться явью. Такое выражение знакомо? Все всегда приходит на круги своя. И лжецы рано или поздно спалятся. Я только не понимаю, за что ты так со мной? Почему ты ничего не объяснишь! — прокричала она последнюю фразу.
— Я ни перед кем не собираюсь отчитываться, — проговорил Джек медленно. Значит, он признавал свою вину, но не собирался ничего объяснять. Лавли была готова в этот момент прибить его, только это ее так удивило, что она некоторое время не могла опомниться. В это время Джека вдруг что-то осенило. — Что ты сказала? Круги своя... Все рано или поздно приходит на круги своя. Да? То есть, — Джек, как будто бы забыл о споре, начал ходить взад-вперед, размышляя. — Это как цветок, растение. Мы сажаем зернышко в землю, оно питает землей, растет, но потом умирает и возвращается опять в землю. И уже теперь им питаются. Или как вода. Она испаряется, потом облака, и потом опять вниз. И потом опять и опять…
Он начал ходить взад-вперед, говоря при этом что-то непонятное.
— Все ясно, — в полном изумлении, уставившись на него, проговорила Лавелина. — Он сошел с ума.
— Да, точно, — продолжал свои размышления Джек, совершенно не слыша Лавлелину. — В этом же и есть равновесие. Всегда же все приходит в равновесие. И ночь сменяет день, добро — зло, жизнь — смерть. Равновесие, точно, Лавли. Спасибо. Я в лабораторию. Сегодня пусть никто ко мне не заходит, и ближайшие пару дней. Вот.
Джек сорвался с места и рванул в сторону своего дома. Лавли осталась на месте.
— Эм, — произнесла она. — И опять меня оставили одну. Только первый раз из-за своего любимого парня, а второй раз из-за своей любимой… лаборатории.
На следующий день Лавелина проснулась оттого, что услышала какие-то стукающие звуки. Она открыла глаза, подошла к окошку. Звери совсем свихнулись. Прямо сейчас она увидела, как обезьяна, скорее всего, горилла, дралась с орлом. Она тут же выскочила на улицу. Наверное, она и сама не поняла, зачем это сделала. Она застыла и начала смотреть. У нее появилось ярое желание разнять их, но, к своему удивлению, она стояла как вкопанная и не могла пошевелиться. Тогда вдруг горилла заметила ее и перестала бить орла, она направилась к Лавелине. У той сердце сжалось, настолько стало страшно. Но она все же не могла сдвинуться с места.
Когда горилла была уже близко, Лавли закрыла глаза, приготовившись стать новой жертвой разъяренной обезьяны, но вместо этого горилла подбежала к ней и обняла за ноги. Лавли открыла глаза и удивленно уставилась на пушистый комок шерсти у нее в ногах.
— Ну, чего ты? — проговорила Лавли. — Отпусти меня, милая обезьянка.
Обезьянка подняла на нее свои глаза и слегка укусила за ногу. Лавли вскрикнула и упала. При этом обезьяна продолжала держать ее за ноги. Обезьяна уставилась на Лавли, Лавли на обезьяну. А потом обезьяна отпустила ее и начала махать руками, активно жестикулируя. Лавли смотрела на нее и хлопала глазами. Повезло тому орлу, он-то хотя бы сумел улететь, а Лавли разве сумеет убежать от сумасшедшей гориллы?
Но как раз в это время, откуда ни возьмись появилась Дикарка, чем сильно испугала Лавелину.
— Привет, — сказала Дикарка и одной рукой резко подняла Лавли на ноги так, что та даже вскрикнула.
— Привет, — проговорила она застенчиво. Лавли, несмотря на то, что уже ни один день жила рядом с Дикаркой, ходила к ней в гости и даже устраивала девичники, как-то побаивалась эту особу, или недолюбливала. Была эта Дикарка какая-та слишком гордая и вычурная для нее. Каждый раз, когда Лавли делала что-то перед ней, или говорила, она взвешивала каждое свое решение и слово, чтобы не поступить глупо в ее глазах. Теперь, когда эта девушка стояла перед ней, Лавли почему-то вспомнила, что чаще всего она появлялась рядом с ней, когда искала Джека. И какая-та невиданная злость одолела ее. А потом она подумала: «А мне какая разница?», и закусила губу.
— Ты не видела, — вдруг сказала Дикарка. «Джека», — ожидала услышать Лавли, но Дикарка спросила. — Алису?
— Алису? — удивилась Лавли. — Кажется, она ушла мириться с Вовой. А зачем тебе?
— Я искала Владимира, — ответила она. — Но его не было. Тогда я решила найти Алису, потому что они все время где-то пропадают, но я обежала остров, и их нигде не было. На корабле тоже. Мне кажется, что они попали в беду.