— Но они же влюбленная парочка, — вдруг вырвалось у Лавли, и она тут же заткнулась, потому что увидела надменный взгляд Дикарки.
— Вот именно, — добавила она. — Ты пойдешь со мной их искать?
— Да, — тут же выпалила Лавли.
— Тогда пошли к коту, — сказала Дикарка. И тут же не пошла, а побежала. Лавли не сразу поняла, что и ей нужно бежать, но спустя пять секунд до нее это дошло, и она рванула за Дикаркой. Бежать за этой особой было еще уже, чем бегать с Джеком. Тот хотя бы ждет, точнее он тянет за руку, и в таком положении потеряться не возможно. Но Дикарка передвигалась очень быстро, ловко и какими-то окольными путями. Когда Лавли совсем уже потерялась, Дикарка нашла ее, проворчав что-то вроде:
— Как можно так медленно бегать? Мускулатуры никакой, дыхалки — тоже. Удивительно, как ты еще ходить не разучилась!
И стала бежать чуть медленнее. Вскоре они были на месте. Точнее, в том месте, куда привела Дикарка Лавли, а именно к Пуффи.
Он лежал над высоким деревом и находился в какой-то глубокой задумчивости и, казалось, что если сейчас перед ним упадет бомба, он не заметит. Но все было как раз наоборот. Он заметил приближение двух дам, даже не глядя их, каким-то шестым, чувством.
— Думали ли вы когда-нибудь о том, что мы воспринимаем мир не таким, какой он на самом деле, а таким, как видим мы его, и описывая мир, мы больше описываем состояние своей души, нежели его? — проговорил Пуффи, медленно спускаясь к ним вниз, как будто воздушный шар теряет тепло и опускается.
— К чему это ты? — сказала Лавли, но Дикарка не дала не докончить.
— Где сейчас находится Алиса? — резко сказала она. Пуффи внимательно посмотрел на Дикарку, ему, кажется, было все равно, что эта дамочка перебила теперь Лавелину, и даже было все равно, зачем им понадобилась Алиса. Потом он посмотрел на Лавелину, чтобы видно понять, интересует ли и ее тот же вопрос, и отвернулся, презрительно сделав уши острыми.
— Перед тобой, — ответил он, даже как-то обидевшись, что ему посмели задать такой вопрос. Лавли тут же поняла, что Пуффи до сих пор называл ее Алисой.
— Да, не меня, другую Алису нам нужно, другую, — пыталась докричаться до него Лавли.
— Цыц! — вдруг с оскалом произнесла Дикарка прямо перед лицом Лавелины. Девушка ошалела. Почему эта Дикарка обращается с ней так неуважительно? Она уже хотела задать трепку этой наглой девице, но тут заметила ее странное поведение. Дикарка расхаживала по этой поляне, где они сейчас были, и явно что-то искала.
— Что ты ищешь? — спросила Лавли.
— Алису, — ответила та и вдруг она своим острым взглядом что-то заметила, и резко побежала в лес. Уже через пару мгновений Дикарка стояла перед Лавелиной, держа за руку ту самую обезьяну, которая дралась утром с птицей.
— Вот она, — проговорила она победоносно.
— Это Алиса? — недоверчиво спросила она.
— Да, — ответила Дикарка, а потом подняла палец вверх, на орла. — А это Владимир.
Это был тот орел, с которым обезьяна утром дралась.
— Видно, их превратили в животных, — сказала Дикарка. — Нужно оборотное зелье. Джека нет… Ты умеешь готовить зелья, потому что я в этом деле профан?
Лавли кивнула головой. Она умела. Тогда они пошли в лабораторию. Но это было бесполезно, потому что, видно, Джек вчера трудился вчера над чем-то серьезным. Вся лаборатория была перерыта, все колбочки находились в сумбурном положении, непонятно было, что где, листки валялись на полу, книги были везде, и не понятно, где были нужные. Лавли бы могла сварить зелье, но не здесь. В общем, они решили, что проще найти Джека, чтобы он сам разобрался в своем бардаке и приготовил оборотное зелье, чем пытаться во всем этом разобраться. Тогда они взяли с собой Пуффи, Орла и Обезьяну, и всей дружной компанией пошли на поиски Джека. Оказывается, он зачем-то пошел к развалинам старого замка. Лавли понятия не имела, чей был этот замок, почему он там стоял, почему Джек туда пошел, и живет ли кто в нем, ей было все равно. Она, еще когда с горы увидела эти развалины, хотела пойти посмотреть на них, только вот почему-то так до них и не дошла.
Наверное, потому что считала это детским занятиям — пробираться на развалины замка, смотреть их, ждать ловушек и опасностей. Все это казалось ей таким ребячеством. И все же она была втайне рада, что попала сюда.
Теперь она все больше убеждалась, что Обезьяна и Орел, действительно, Алиса и Вова. Это точно были они. Обезьяна постоянно обижалась на орла и хотела с ним подраться, видно, они так и не помирились, поэтому Орел старался держаться подальше от Обезьяны, не упуская ее из вида. Кроме того, она видела их взгляды. Они явно были осознанные!.. Обезьяна словно говорила: «Вот посмотри на меня. Бедная я, бедная! Превратили в обезьяну. Меня! В ОБЕЗЬЯНУ! Такую красавицу как я, в глупую и некрасивую обезьяну. Это такое унижение и стыд! Ну, пожалуйста, пусть все это поскорее закончиться. К тому же, во всем виноват Вова! Если бы не он… Ну, я ему задам! Пусть только крылья потеряет!». Орел же все понимал, он не хотел ссориться с Обезьяной, к тому же его превратили в гордого Орла, а не в какую-ту Обезьяну, остается теперь только ждать и смириться со всеми неприятностями.
— Чей это замок? — спросила Лавелина.
Они проходили по темному каменному коридору. Он почти не был разрушен, но в нем скрывалась какая-то тайна. Возможно, за этой стеной находилась старая темница, куда скидывали заключенных, измученных людей, грязных преступников с чудовищно-изуродованными лицами. А, возможно, здесь была какая-нибудь потайная дверь. И открывалась она, например, если подвинуть ту подставку для свечки на тумбочке. А там… там, возможно, была какая-нибудь тайная лаборатория, как у Джека, какого-нибудь чокнутого ученого, искавшего философский камень или проводившего там свои грязные эксперименты на тех заключенных. Как, возможно, теперь делает Джек… Или это был замок какого-то страшного тирана-короля, у которого была маленькая дочка принцесса, ужасная по характеру, и для нее проводились балы в этих стенах. А под землей, возможно (то есть обязательно) был лабиринт, который мог привести куда угодно. В общем, такие мысли приходили в голову Лавелины. Когда находишься в подобном месте, обязательно приходят на ум подобные мысли. И да, да, как же это она могла забыть? В этом замке непременно должно жить приведение!
Но было и то, что гложило ее, независимо от мыслей и представлений, это чувство, которое возникало в этом замке — пустоты, замок был пустым, не живым, мертвым. Это ее пугало.
— А ты до сих пор не догадалась? — ухмыльнулась Дикарка. Она, как всегда, шла с высоко поднятой головой, от чего взгляд был еще более надменным. — Зайдем, например, в эту комнату. И все поймешь.
И они зашли в просторную комнату. Видно, что ее больше затронуло время, чем другие комнаты. Там висело множество портретов на стене, были кресла, шкафы с книгами, паутина и другая атрибутика. Но главное здесь были картины. Их очень серьезно попортило время.
Лавли подошла к стене и стала разглядывать картины. Нет, это не время. Тут, видно был пожар, хотя нет, не пожар, кто-то нарочно рушил здесь все. Картины были наполовину — оборванные, наполовину — обгорелые, висели на крючках не ровно, или вовсе валялись на полу. На них были изображены совершенно разные люди. Но в некоторых их Лавелина заметила сходство. На картинах, что стояли почти в конце, у многих людей были светлые волосы и выразительные светлые глаза. Почти самый последний портрет, относительно не испорченный, изображал какого-то мужчину. У него была седая борода, при этом волосы сияли золотым отливом, а глаза были лучезарно-голубые с золотым бликом, как показалось (хотя на самом деле, это был такой красивый узор на них). Почему-то, посмотрев на этот потрет, Лавелина уже почти не сомневалась в своих предположениях.
— Это его дед, — сказала Дикарка, увидев, как Лавелина рассматривает портрет.
«Да, это замок семьи Джека, а это его дед. И разве могли быть другие кандидаты на жительство в этом замке? В этом замке не мог жить кто-либо иной, кроме его предков, ведь это остров его семьи. Только почему это ко мне в голову пришло только сейчас? Это же было очевидно», — подумала Лавли.