Женька задумался.
— Мне, конечно, небезразлична судьба сестры, но… Как же я смогу исцелить ее, если даже сейчас ненавижу, — проговорил он, наконец. Взгляды Джека и Женьки пересеклись. Да, надеяться на братскую любовь было бесполезно.
— А как же я? — затрепетал звонкий голосок Искорки. — Я ведь Звезда. И мне по силам исцелить ее и даже вернуть гитару.
— Да, если бы не было этого желания, — проговорил Джек. — А теперь ты можешь творить только то волшебство, которое тебе скажет Лавли. А так как она сейчас немножко не в себе, то на твоем месте я вообще бы держался подальше от нее, чтобы она не загадала чего похуже…
— Этот осколок, — проговорил Вова, — можно же как-то разрушить. Сжечь, например, взорвать или…
— Да! — воскликнула Алиса иронично. — Вместе с Лавелиной, — и отвернулась от Вовы.
— А, по-моему, это неплохая идея, — произнес Джек.
— Ты шутишь?! — спросила Дикарка.
— Нет, — сказал он. — Я могу направить на нее свой свет. И осколок испепелится.
— Ты чего? — сказала Дикарка. — Осколок испепелится, и Лавли испепелится. У нас не было в планах испепелить Лавли. Аллё! — прорычала Дикарка.
— Нет. Она не умрет от света, — продолжал настаивать на своем Джек.
— Нет, умрет, — сказала Дикарка. — Она человек. А при длительном воздействии света на человека, человек сначала загорает, потом получает дозу радиации, а потом ему кранты.
— Она не умрет! — вскричал Джек.
— Умрет! — закричала Дикарка.
— Нет!
— Да!
— Почему ты решил, что с ней будет все в порядке? — решил вмешаться и спросить Женя.
— Да, почему? — закричала Дикарка. — Может, у нее иммунитет? Или озоновый слой вокруг кожи?
— Нет, — проговорил Джек. Он почему-то выглядел, как человек, который боялся что-то сказать, или был не уверен в своей мысли.
— Тогда что? — сказала Дикарка уже уверенным голосом. — Почему ты уверен в этом? — закричала она.
— Да, потому что она, как я, — вырвалось у него. Джек тотчас же замолчал, стараясь не смотреть ни на кого.
— В смысле? — спросил Женька. — Что это значит?
— Ты уверен? — перебила его Дикарка, обращаясь к Джеку.
— Да, — ответил он.
— На сколько процентов? — спросила она.
— На половину, — ответил он.
— Этого слишком мало, — сказала Дикарка и тут же метнулась в другую сторону, как бы не желая продолжать эту тему.
В то время Лавелина сидела в своей клетке. Ей просто необходимо было выбраться оттуда и выполнить приказания Стоуна. И план по своему собственному освобождению уже был давно готов. Это даже скорее был не план, просто Лавли была уверена, что таким образом она сможет выбраться.
Холодное море поглотило ярко-алое солнце. Наступила темень. Голубая луна поднялась над небом, торопливо выжидая своего часа. «И мой час настал», — подумала Лавли.
— Прилив, — прошептала она.
Внезапно на всех обрушилась огромная волна, подобная цунами, только с целью — обрушиться на всех ее тюремщиков и освободить Лавли. Джек успел вовремя задержать волну и сделать вокруг всех людей воздушный купол. После он передал право защищать друзей от волны Дикарке. Она заморозила воду. А Джек поспешил к Лавли, но ее и след простыл. Теперь времени терять было нельзя. Лавли была в руках Стоуна, и душа Пуффи была у него. Он в любой миг мог сорвать защиту.
Глава 22 Лавелина — герой?!
Лавли явилась в замок Стоуна и встала перед ним на колени.
— Мой верный раб! — рассмеялся Стоун. — Не стоит так низко падать. Я ведь не могу даже твоего лица увидеть.
Лавли поднялась и взглянула ему в глаза.
— Да. Так лучше, — проговорил Стоун и усмехнулся. — Я понимаю теперь, почему Джек так дорожит тобой. Такая-то красота, — проговорил он. — И так похожа на… Ну, это не важно. Жаль даже будет, что ты умрешь. Но как-нибудь переживу, — Стоун подскочил к своему столу.
Лавли пошла за ним. Теперь, когда он ничего не скрывал, Лавли, наконец, увидела все, что творилось в его замке. Там было также много разных книг, зелий, разных вещиц волшебных, трав. Среди них она не могла не заметить и тот самый совиный коготь. Только она забыла, зачем он был ей нужен. Она помнила только, что он что-то значит, но что именно — для нее это оставалось вопросом. На столе лежала толстая книга, которую тоже было сложно не заметить. На ней были очень странные символы, закорючки непонятные.
— Что? Нравится книжка? — спросил вдруг Стоун у Лавли. — Одна из моих любимых.
— Почему здесь написано на непонятном языке? — спросила Лавли.
— Да, на непонятном, — рассмеялся Стоун. — А твои друзья с Земли когда-нибудь спрашивали тебя, почему вы все понимаете друг друга? Вы же из разных миров, и все равно понимаете.
— Спрашивали, — сказала Лавли. — В их мире каждый народ говорит на своем языке. И их удивляло, почему мы понимаем друг друга. А я тогда очень удивилась. Потому что для меня было непонятно, как люди могут говорить на каких-то разных языках. А потом кто-то сказал, что была легенда про башню. Люди на Земле строили высокую башню, такую высокую, что могли достать до высшего создания. И, чтобы этого не случилось, Высший сделал так, чтобы люди не могли друг друга понять и стали говорить на разных языках. Таким образом, люди не смогли докончить башню, потому что не смогли друг с другом договориться. А в наших мирах такого не случалось. Поэтому все мы понимаем друг друга.
— Интересная теория, — усмехнулся Стоун. — Но я не думаю, что она верна. Потому что вот в этой книге все написано непонятно, чтобы никто не смог ее расшифровать. Мы сами, люди, придумали язык, чтобы никто не смог понять, что же там написано.
— А что там написано? — спросила Лавли.
Стоун рассмеялся.
— Это довольно смешно, когда главный злодей раскрывает все свои карты, — сказал Стоун. — Но я сомневаюсь, что мой верный раб сможет освободиться от проклятия и кому-нибудь это рассказать. Ты же знаешь таких смешных человечков с ушами, как у слонов? Мне приятно называть их слонятами. И эти слонята знают прошлое, и будущее, и настоящее. На самом деле, знать будущее и судьбу человека можно только из будущего. Вот ты же сегодня можешь сказать, что передать душу всеми любимого котенка — твоя судьба, что ты не могла этого не сделать. Потому что в истории нет условного наклонения с частичкой «БЫ». Но есть те, кто может заглядывать в будущее, но это не значит, что они видят судьбу. Видеть судьбу может только тот, кто находится или в будущем, или вне времени. Как эти слонята. Они живут вне времени и поэтому пишут судьбу. И у меня есть такой личный слоненок. Правда, здорово?
— Да, — подтвердила Лавелина.
— Как ты думаешь, что за заклятие я хочу применить? — сказал Стоун. — Ты ведь знаешь, я очень любопытный. И мне всегда интересно знать мнение другого человека, хотя мне на него наплевать.
— Ты хочешь снять заклятие, которое держит тебя на этом острове, — сказала Лавли.
— Я знал, что ты так скажешь, — усмехнулся Стоун. — Но это так банально. Я не люблю быть банальным. Это так скучно. Я придумал кое-что поинтереснее. Каждый раз срывать эту защиту, чтобы перемещаться в другой мир. А потом опять оказываться здесь с пустыми руками. Фи. Неприятно. И вот я подумал. Если мне нельзя попасть в другой мир, может, другому миру можно попасть ко мне, — Стоун даже сам себе поаплодировал, так он был раззадорен. — Представь себе эту картину. Перемещение другого мира сюда. Столько энергии, столько волшебства, столько огня, убийств и разрушений. Разве не прекрасная картина?
— Превосходная, — сказала Лавли. У нее сердце даже застучало в сто раз сильнее, как только она представила это себе.
— Да. И раз уж ты мне напомнила про этот мир. Начну я, пожалуй, с мира под названием Земля. Как ты думаешь, их планетка не развалится от моего мощнейшего заклятия?
— Я не знаю, — ответила Лавли.
— Обожаю разговаривать с теми, кто намного глупее меня, — обрадовался Стоун. — Итак, Земля. Земля, Земля… — он стал ходить по комнате и размышлять. — Нужна жертва. Итак, жертва. Кто-нибудь с чистым и добрым сердцем, тот, кто еще просто не мог совершить зло. Ты знаешь такого на примете?