И вот я вижу, как корабль начинает отходить от скалы и удаляется ввысь. Неужели Дикарка была права, и этот остров проклят? Любовь на нем лишь умирает. Я не верю в это.
Алиса отошла, решила скрыться с глаз провожающих, не махать ручкой, как это подобает. Я как будто почувствовала ее слезы в своем сердце.
Внезапно я увидела рядом собой силуэт Вовы. Он сжал кулаки. Так он делал, когда пытался решиться. Ну, давай же, давай же!
— Тогда в путь? — сказала я ему и посмотрела в глаза. Он взглянул на меня. Это был взгляд прощания.
Еще секунда, он рванул, подпрыгнул. У всех сразу глаза на лоб полезли. Но да — допрыгнул. Перелез через бортик корабля (или как это называется? Понятия не имею, если честно) и побежал к Алисе. А она обернулась, побежала к нему. И поцелуй.
Теперь-то она никуда его не отпустит. Она тут же выбросила эти сапоги, которые прошлый раз переместили его обратно на остров. Думаю, это был ее изначальный план. Думаю, она знала и надеялась на это. Она не хотела бросать Вову. Но и признаться ему, что он для нее нечто большее, чем просто ухажер, она тоже не могла.
И их корабль поплыл по белоснежным облакам в неизведанную даль. Их история закончилась красиво. Да, в сказочной истории это был бы конец, но, думаю, для них — это начало. И я понятия не имею, что будет с ними дальше. Но я надеюсь, что у них все будет прекрасно.
Глава 25 То, от чего мы прячемся ночью под кровать
…Она услышала какой-то странный, не прекращаемый гул, звон, исходящий непонятно откуда. А еще такое странное ощущение: легкого холода, капелек воды на теле. И состояние, то ли полусна, то ли чего-то еще. Лавли медленно стала открывать глаза, приходить в чувство. Это было ужасно. Этот гул, он был не где-то, а в ее голове. Мозг был готов взорваться. А еще у нее было чувство дезориентации, она просто не понимала, где находилась.
Кажется, она куда-то ехала. Она огляделась. Машина. А на переднем сидении…
— Мама, — проговорила она с трудом.
— Да, солнышко? — ответила она с переднего сидения.
— Куда мы едем? — спросила она, взглянув в окно. Была ночь, маленькие капельки дождя скатывались по стеклу. Ничего не видать.
— Как же? — произнесла мама с трепетом и повернулась на Лавли. — Ты разве не помнишь?
— Я как будто пьяная… — произнесла она.
— Это успокоительное, — ответил папа. Он был за рулем.
— Успокоительное? — переспросила Лавли. — Зачем мне оно?
— Ты же сама все решила, милая, — произнесла мама. — Подъезжаем.
Лавли взглянула в окно. Это был ее дом.
— Это мой дом, — сказала Лавли. — Но я же сюда уже давно перехала.
— Да. Ты на прошлой неделе здесь все смотрела вместе с нами, — сказала мама.
— Я что-то не понимаю, — произнесла Лавли. — Я ведь переехала сюда. А потом… Что же было потом? Там был волшебный шкаф… и остров. Пуффи, Ханс, Джек. Как я здесь оказалась?
— Милая, — сказала мама. — Я тебя не понимаю. Пойдем, пойдем.
Они вышли из машины. Стало еще холоднее. Папа открыл багажник. Стал вытаскивать вещи. Мама стояла с Лавли под зонтом. Она глядела на свой дом. Теперь он казался еще больше. Ее разум начал припоминать все, она приходила в себя. Но все же ей было ничего не понятно. Зачем, к примеру, такой высокий забор? И почему в доме горит свет, как будто там кто-то есть? Может, это Ханс, Женька и Аделька? Но… почему она сюда приехала с родителями?
Они прошли внутрь дома. Что-то было не так. Мебель, комнаты были не похожи сами на себя. И повсюду люди, незнакомые ей люди. Люди в белых халатах.
— Мама, кто они? — прошептала Лавли.
— Ну, а кто у нас ходит в белых халатах? Врачи, медсестры, — ответила она.
— Мы что, в больнице? — спросила Лавли и остановилась. — Мы же зашли в мой дом.
— Это не больница, милая, — сказала мама и взглянула на дочь.
Лавли видела и пациентов, которых разводили по комнатам, звук закрывающихся на замок дверей пугал ее. Она вздрагивала от него.
— Это дурка? — с ужасом в голосе произнесла Лавелина. — Психбольница? Для психов? Вы привели меня в психушку?
— Ну, не нужно так, — сказала мама. — Ты ведь сама так решила. Ты разве не помнишь? Тебе было все хуже и хуже после… ну, ты сама знаешь чего. Сначала у тебя был просто стресс... Ну, это и понятно. Потерять ее… Ну, мы думали: «Дадим ей время. Все будет хорошо». Но ничего не стало хорошо. У тебя начались приступы. Ты стала рассеянной. Говорила какие-то непонятные вещи.
— Вы считаете меня сумасшедшей?
— Нет, нет, конечно… Тебе просто нужна помощь, реабилитация. Пару месяцев, и мы заберем тебя обратно.
— Вы считаете меня сумасшедшей! — чуть не вскричала Лавли. — Это непостижимо. Я не больная. Со мной все в порядке. Это из-за шкафа? Да, из-за него. Но он и правда летал в другой мир. После того, как вы тогда уехали, я опять его нашла. И он летал. И я в нем летала в другие миры. И встречала там людей. Я ведь была на острове… Как я оказалась здесь?
— Милая, ты не могла быть на острове. Ты все время была со мной, с нами… — начала утешать ее мама.
— Нет, — нервно проговорила Лавли и вырвалась от матери. — Просто в мирах время идет по-другому. Вы ведь знаете, что магия — штука сложная, иногда она похожа на сумасшествие. Но я не вру. Женька может подтвердить. Где он?
— Он дома, — сказала мама. — И он не подтвердит это.
— Почему? С ним что-то случилось? — взволнованно переспросила она.
— Нет. Просто потому, что то, о чем ты говоришь, никогда не случалось. Ты это выдумала. Выдумала, потому что до сих пор хочешь вернуть Аврору.
— Нет! — вскричала Лавли. — То, что у меня тогда не получилось ее спасти, не значит, что это невозможно. Я ее спасу, я найду мир, где это возможно. И Джек мне в этом поможет, хотите вы этого или нет.
— Лавелина, — мама опять подошла и обняла ее. — Джека никогда не было. Так же, как и летающего кота. И Аделина… Твоя одноклассница, подружка со школы, она выросла, у нее давно своя семья, она бизнесом занимается.
— Нет! — вскрикнула Лавли и хотела убежать, но ее поймали люди в белых халатах и вкололи что-то.
Она тут же уснула. Всю ночь ей снилось что-то страшное. Утром она опять проснулась с этим странным чувством. Было очень холодно. Ноги мерзли. Она лежала в какой-то комнате, белой. Рядом с ней была мама. Вскоре она увидела и папу, и брата.
Они говорили, общались, вроде как на посторонние темы. Но Лавли все думала, думала о другом.
Она не могла поверить в то, что все, что с ней произошло — неправда, не могла. Ведь это выглядело так живо, реалистично. И все это она помнила. Разве возможно выдумать такое? Нет, здесь что-то не так. Может, это опять Стоун. Он что-то сделал с ней, с ее семьей. А Джек и все остальные… они, наверное, сейчас в такой же опасности.
Родители вышли. Женька остался с ней попрощаться. Лавли лежала на кровати. Рядом с ней сидел Женька. Вид у него был довольно странный, слишком довольный.
— Наконец, они ушли, и мы можем поговорить наедине, — произнес он и взглянул на сестру. Ей не понравился этот взгляд. Столько было в нем жестокости и ненависти. Ненароком вспомнишь Стоуна. — Они думают по-другому, но я-то знаю правду.
— Что? — вырвалось у Лавли. Значит, он тоже помнит все, помнит, что с ними было, волшебный шкаф. Только скрывал это от родителей. — Ты тоже помнишь все эти миры? И остров?
— Миры? Ты сумасшедшая, Лавли. — резким голосом сказал он. Эти слова будто бы врезались ей прямо в сердце острым кинжалом. Все надежды ее рухнули. — Ты сумасшедшая, — проговорил он, слегка покачивая головой, будто бы пытаясь убедить ее в этом. — Ты сама не понимаешь, что правда, что ложь, что есть реальный мир, что нет.