После этого случая юноша дал себе зарок более пристально присматриваться к себе и другим. Он заметил изменения в поведении, не только он сам стал эмоционально туп, раздражителен, груб к другим сослуживцам, но и они все проявляли такие признаки. Эта "служба" делала их массой, не людьми, а управляемым стадом.
Сегодня их второй взвод бегал на стадионе после завтрака, до обеда нарезая круги в неспешном топтании строя. По скорости это был скорее быстрый шаг, главное держать строй и топать. Топать правой ногой каждый четвертый шаг. Сержант, бегущий рядом просто сходил с ума от ярости, когда как ему казалось они слишком "вяло" отбивали счет. Каждый старался погромче приложить подошвой по асфальту дорожки. Не столько все это тяжело, сколько надоело, раздражает, изматывает. Ни секунды покоя и отдыха, все бегом, в движении, присесть можно в течении дня только в столовой или на занятиях, когда страшно клонит в сон под бубнеж офицера о статьях устава.
Он практически никогда не чувствовал сытости, все сгорало как в топке паровоза, ибо нагрузки были неимоверные, к вечеру, после долгожданного отбоя, ноги гудели от непривычной неподвижности, а ночью дергались от судороги. Отбой тоже последнее время запаздывал, иногда они ложились и позже двенадцати, сержантам все казалось, что они недостаточно быстро укладываются спать по команде "отбой". Это при том, что подъем был как обычно в шесть! Молодой организм хронически не высыпался, Андрей чувствовал, что их берут на измор.
На второй неделе в столовой прием пищи изменился радикально. Нет, питание как было бурдой, так и осталось, изменилась скорость его поглощения. После того, как младший сержант Максимов командовал своему отделению сесть и приступить к приему пищи, ребята буквально проглатывали не жуя хлеб и вылизывали тарелки. Один раз Нос выхватил у одного из парней хлеб и принялся есть чужую пайку, тот возмутился, но заработал от него тычок под ребра. Командир отделения посмотрел, усмехнулся и сказал, всего лишь отпив за это время из стакана своего компота.
- Отделение, окончить прием пищи, выходим строится!
Сам встал первый и натянул кепку на голову. Дети недоумевали, почти все не успели съесть и половину завтрака! Младший сержант проорал на них еще раз приказ все бросить и выходить строится. Они так и простояли на улице возле столовой своим отделением, ожидая когда выйдет остальной взвод и после туалета пойдут на спорт площадку. После этого случая все стали есть еще быстрее, а сосед Носа стал прикрывать от него свой хлеб ладонью руки.
К концу второго месяца они достигли заметного прогресса в бестолковом обучении. Каждый из них мог подтянутся хотя бы десять раз, легко отжаться от пола пятьдесят раз, обнявшись, всей ротой на счет присесть восемьсот раз, не допуская волны вдоль строя, и много прочей всяческой глупости. В наряде по роте несколько человек десяток раз могли помыть полы огромной казармы без помощи всяких там швабр и моющих пылесосов, на еженедельном усиленном физо вся рота бегала по пол дня по кругу стадиона, и не сбивала дыхания. У Андрея, как и у других ребят оставалось одно желание, чтобы этот день быстрее закончился, а потом еще, и еще один. И так бы пролетели эти два долбанных года! Первой повесилась девочка из первого взвода, ночью в умывальнике. Андрей так крепко спал, что не видел, как ее запаковали в большой черных мешок и пронесли по взлетке. Потом на полосе препятствий парень, тоже из первого взвода сломал ногу. Он заорал после падения и на его крик все разом обернулись. К нему подошел старшина, и посмотрел на обломок торчащей кости, покачал головой.
- Эк, как ты дорогой так не осторожно! Плохо...
С самым грустным выражением лица, какое только можно было изобразить, он потянулся рукой к кобуре. Глаза у парня вылезли из орбит, когда вместо медицинской помощи на него направили дуло пистолета.
- Меня же можно вылечить, и я смогу вернуться в строй!
- Да нет, если ты умудрился сломаться на обучении, то или кости у тебя бракованные, или недостаточно ловкий для солдата, а может... Может еще хуже, ты сделал это специально, в надежде отлежаться в медкапсуле?
Пистолет дернулся в руке, а у мальчишке появилась красная дырочка прямо посреди лба. Тело его обмякло и упало навзничь. Старшина вообще был не очень уравновешенным человеком, с закидоном, он легко и с радостью пускал кулаки в дело, без разницы против парня или девушки. Однажды ночью Андрей пошел в туалет и стал свидетелем, как Бобров трахал девочку из злосчастного первого взвода. Вначале он не понял, что они делают, девка стояла раком, упершись руками в умывальник, а старшина пристроился сзади со спущенными штанами белки, и с шумом хлопался об ее зад. Андрей замер, а Бобров повернул в его сторону голову.
- Упор лежа принять! Пятьдесят отжиманий на счет...
Девушка весело хихикнула, а ему ничего не оставалось делать, как упасть на холодный кафель пола кулаками. Еще ночью не хватало отжиманий. Андрей медленно сделал упражнения и встал доложить.
- Господин старший сержант, ваше приказание выполнено!
- Ты что тут делаешь?
- В туалет хотел, господин старший сержант.
- А-а, валяй!
Бобров не останавливаясь махнул головой и разрешил пройти в соседнюю комнату, где Андрей пробыл пока они не ушли из умывальника. Вернее ушел старший сержант, девку он застал сидящей на раскорячке в поддоне возле крана, где моют ноги перед сном. Девчата быстро приспособили его для подмывания. Девушка посмотрела весело на него и приложила палец к губам.
- Тс-с...
Потом он заметил, что и остальные младшие командиры присмотрели себе по девушке, обычно из своих отделений. Им они позволяли некоторые поблажки, а после отбоя тягали в учебные классы для разрядки. На это силы у них были, в отличие от ребят, которых так загружали нагрузками, что они забывали к концу дня где у них левая нога, а где правая.
Справа от Андрея, на нижнем ярусе спал Нос, парня так прозвали из-за выдающегося носа. Спал он беспокойно и постоянно ворочался во сне, над ним спала Вера. Слева, через проход снизу спал командир их отделения Максимов, тот с первого дня заставил, спящего над ним жилистого пацана Антона заправлять свою кровать. Что тот и делал каждое утро, наравне со своей. Младший сержант был на вид на несколько лет старше их, и как потом понял Андрей, не плохим парнем. Он кстати один почти на равных из младших командиров разговаривал со старшиной. Остальных тот мог мутузить как простых рядовых, а с Максимовым почему-то на подобное не решался. У младшего сержанта был основной пунктик в голове- внешний вид. Он не находил себе места, если видел, что подчиненный в не поглаженной форме, или застегнут не на все пуговицы. За это он мог и леща отвесить, а в остальном на все смотрел с ироничной усмешкой.
Однажды утром Андрей чистил зубы в умывальнике, рядом брился здоровый парень из первого взвода. Был он старше и намного сильнее, уже почти мужик.
- Слышь малой, полотенце мне бегом принес!
Андрей сделал серьезное лицо и прополоскал рот.
- Ага, сейчас.
Сам взял зубную щетку и мыло, перекинул через плечо свое полотенце и ушел, совершенно и не думая выполнять такую "просьбу". Когда он уже уложил свое вещи в тумбочку и заправлял кровать, почувствовал, что чья-то рука взяла его за шиворот. Амбал поленился сходить сам за своим полотенцем, но не поленился пройти по взводу и найти его.
- Я что тебя попросил сделать?
- Чего?
- Что ты дурака из себя строишь, я что тебя попросил сделать?
- Полотенце...
Ребята из его отделения смотрели на них, но никто не вмешивался. Амбал был верховодой в первом взводе и уже многих поколачивал.
- Значить хуй на меня забил...