– Мы даже съели крысу, – прогнусавил младший. – Она невкусная. Вся в шерсти.
Пегги, едва сдержав гримасу отвращения, спросила:
– Вы живете под землей?
– Да, в старых отопительных тоннелях под общественными банями, где раньше проходили трубы с горячей водой. Это единственный способ спастись от холода. Всю зиму приходится прятаться как можно глубже.
– А сколько она длится? – спросил Наксос.
– Все время, пока длится ночь, – усмехнулся Ариус. – Законы этого мира очень просты, любой поймет: когда темно – холодно, когда светло – тепло. Проблема в том, что невозможно предугадать, когда настанет ночь, а когда день… Все зависит от прихоти маяка. Его фонарь очень старый, он вращается все медленнее, а иногда его вообще заклинивает. Он излучает волшебный свет, но последнее время все чаще и чаще ломается. Тогда темнота длится несколько недель, а то и месяцев. Вот что самое страшное.
– И все вокруг превращается в хрусталь, верно? – заключила Пегги.
– Да, – подтвердил Ариус. – Но это еще не все. Иногда становится настолько холодно, что хрусталь лопается. Вот почему город полон развалин и обломков. Когда-то он был очень красивый, но ночной холод постепенно разрушает его. Через несколько лет от него вообще ничего не останется, последние здания тоже обрушатся… Очень, очень печально!
– Я видел, что стеклянные птички снова оживали, когда на них падал луч маяка, – сказал подошедший Наксос. – А с людьми тоже так происходит?
– Нет, – буркнул Ариус, начиная проявлять признаки нетерпения. – Это работает только на животных. Они устойчивее, чем мы. Могут заснуть хрустальным сном, не умирая, а человек на такое не способен. Людям приходится прятаться в недра земли, если они не хотят замерзнуть насмерть. Никогда нельзя предсказать, сколько продлится день, вы понимаете? Сейчас волшебный свет маяка падает на нас, но он может погаснуть в любую минуту. Говорю же! Все зависит только от каприза фонаря. А он уже очень старый. На вашем месте, я бы позаботился о запасе провизии вместо того, чтобы попусту болтать. Собирайте все, что сможете найти: фрукты, овощи, дрова. Чудо не продлится вечно.
С последними словами Ариус скрылся среди руин, а вместе с ним и его братишка, оставив ошарашенных Пегги и Наксоса среди развалин.
Оба изо всех сил старались сохранить самообладание и не выдать охватившей их тревоги.
– Последуем совету мальчиков, – решила Пегги. – Надо сделать запас провизии, пока еще можно найти хоть что-то съедобное.
Друзья заметили группку людей в лохмотьях, которые, выбравшись из подземелий, рыскали среди растительности, поспешно срывая и хватая все, что хоть немного походило на съедобный плод или корневище. Пегги с Наксосом поторопились заняться тем же самым. Свет фонаря припекал как летнее солнце, но теперь они знали, что его ласковое тепло может исчезнуть в одно мгновение, оставив их на волю смертоносного холода ночи. Медлить было нельзя. Рюкзак Пегги наполнился доверху, и ребята сделали узлы из своих футболок.
Положение осложнилось, когда трое друзей попытались последовать за жителями развалин, которые возвращались в свои подземные убежища. Люди гнали их прочь, а некоторые даже принялись кидать в них камнями.
Ариус и Квинтус торопились в подземные тоннели под зданием терм в числе последних. Уже ныряя в подземный ход, Ариус повернулся к Пегги Сью и крикнул:
– Вам придется справляться самим! Вы здесь чужаки, а места в убежище для своих не хватает. Попробуйте найти другое пристанище. Так будет лучше, если вы не хотите, чтобы вас побили камнями. Удачи!
И он исчез, а вслед за ним и его братишка.
– Похоже, гостеприимство у местных жителей не в почете, – пробормотал Наксос. – Насколько я понял, здесь каждый сам за себя.
Пегги стиснула кулаки. Жаловаться и негодовать было бессмысленно. Время поджимало. Она повернулась, чтобы рассмотреть маяк, но свет был такой яркий, что ей пришлось зажмуриться. Если бы она продолжала глядеть на него, то наверняка бы ослепла.
Сколько они ни лазили по руинам, им так и не удалось найти никакого подходящего укрытия. Все подвалы, склепы и ниши, которые им попадались, были чересчур открыты и не могли служить надежным убежищем от холода. На каждом перекрестке они пробовали звать Джеффа, но тщетно – парень как будто испарился.
– Если он нашел себе укрытие, значит, оказался удачливее нас, – вздохнул Наксос. – Потому что лично я не представляю, где мы могли бы спрятаться.
– Пожалуй, есть один вариант, – сказала Пегги, задумчиво почесывая в затылке.
– Какой?
– Зеб… Он сможет превратиться в эскимосский домик-иглу. И когда свет маяка погаснет, мы заберемся внутрь. Получится нечто вроде живой палатки, которая укроет нас от холода.