Без всякого удовольствия Махбарас отметил про себя, что, возможно, Повелительница Туманов права.
* * *Даже Конан со своим ястребиным зрением мало что мог сказать о всаднике, кроме того, что тот носит темные одежды.
Такие одежды носит половина всех кочевников в этих землях. — Хезаль, выехав чуть вперед, поскакал рядом с киммерийцем. Кроме Хезаля, никто не изменил своего места в строю, отряд не перестраивался, так как далекий наблюдать мог понять, что его заметили.
— Да и у другой половины одежды становятся точно такими же, если их долго не стирать, — сказал Фарад.
— Попридержи-ка язычок, скальный червь, — пробормотал сержант Бэрак, прежде чем взгляды Конана и Хезаля заставили замолчать обоих.
Наблюдатель выбрал хорошее место, чтобы следить за самым легким маршрутом, какой мог выбрать отряд, и при этом не оказаться у него на пути. Когда туранцы и афгулы подъехали ближе, наблюдатель отступил, и Конан увидел, что отступает он на засыпанную камнями равнину — кошмарный лабиринт скал и расселин. Банда в половину отряда туранцев могла незаметно спрятаться в этих землях, а поиски одного человека могли бы занять весь остаток дня…
В нескольких сотнях шагов впереди туранцев местность резко поднималась. Всадники попридержали коней, быстро переговорив и постаравшись сделать так, чтобы наблюдатель ничего не заметил.
Разговор получился кратким.
— Ни одно племя не может послать много воинов в эти края, — сказал Хезаль. — С другой стороны, кто- то из патруля может вернуться в главный лагерь Зеленых плащей с новыми сведениями…
— Если бы кто-то из туранцев что-то знал, то они послали бы посыльного, чтобы не дать нам попасть в засаду, — прибавил Конан.
— Сейчас мы правим этими землями, и большие отряды туранцев находятся на юге и на западе, — настаивал Хезаль. — К тому же с нами достаточно Зеленых плащей, чтобы испугать любой отряд, который может скрываться где-то впереди.
Глупо было спорить с Хезалем на глазах у его людей, так что Конан решил не делать глупостей, хотя туранский капитан мог оказаться прав…
— Не стану спорить относительно твоих людей, — сказал киммериец. — Но кочевники рассматривают и моих афгулов, и туранцев как законные жертвы. Если дикари окружили твой лагерь прошлой ночью…
— Ты гадаешь, Конан. Помни, лишь очень большая армия дикарей рискнет напасть на лагерь Зеленых плащей или устроить на нас засаду.
Конан заплатил собственной кровью и видел своих товарищей, заплативших жизнями за то, что их капитан ошибался, посчитав, что враг не сможет сделать так-то и так-то. Пророчества были сферой деятельности колдунов и не особо гордых священников (для киммерийца и те и другие казались одного поля ягодами).
Снова северянин не стал подрывать авторитет Хезаля или высказывать сомнения относительно доблести туранских воинов (которые, если половина историй, что слышал о них Конан, была правдой, в самом деле, значительно выросли под правлением Ездигерда Самолюбивого). Но Конан еще мог повлиять на решение Хезаля.
— Я думаю, мы должны опасаться засады. Как-нибудь по-другому можно подъехать к цели нашего путешествия? Ты знаешь эти земли лучше меня.
— На самом деле большинство моих людей знают их лучше меня. А другой пусть есть. Он длиннее и Тяжелее.
— Там больше или меньше мест для засад? Меньше, если память мне не изменяет.
— Лучше бы твоя память была покрепче, мой друг. Я бы хотел, чтобы ты послал полсотни Зеленых плачей со мной и моими афгулами, так чтобы мы поехали главным маршрутом. Те, кто поджидает нас, нападут, или мы сами нападем на них с тыла. А тем временем ты проведешь своих людей обходным путем.
Хезаль посмотрел на своих людей, а потом на пустыню, лежащую впереди, и кивнул.
— Мне не нравится, что ты подвергаешь себя опасности, но без сомнения, что бы ни случилось, ты-то останешься живым. Только приведи назад моих воинов или по меньшей мере дай им достойно пасть в битве.
— Я буду с ними, — уверил туранца Конан.
— Не слишком-то легко будет путешествовать по землям, где нет ни вина, ни женщин, ни хороших битв, — с усмешкой заметил Хезаль. — Боюсь, в этом путешествии нам так и не удастся надлежащим образом отметить наши победы. И я не хотел бы, чтобы погиб еще кто-то из моих товарищей.
* * *— Как дела, капитан? — спросил Данар.
Лампа в темнице едва светила, и воин не сразу узнал вошедшего.
Махбарас внимательно посмотрел на молодого воина. Он думал, что Данар будет физически и духовно сломлен, и не ожидал, что молодой солдат станет интересоваться тем, как у него идут дела!
Молодой человек усмехнулся:
— Со мной неплохо обращаются, только есть дают хлеб из отрубей. Я думаю, они кормят им этих полулюдей, работающих на полях.