Он кивнул в сторону простёртого туземца.
— Нет, мы испечь тебя! — с яростью заорал вождь. — Ты разрезать верёвка, но не уходить: лодка нет!
— А лодка мне и ни к чему, — добродушно сказал Роб.
Воин, вошедший в хижину вместе с вождём, прыгнул вперёд, но мальчик навскидку выпустил по нему два электрических разряда и уложил дикаря бок-о-бок с незадачливым стражем.
Увидав такое, вождь опешил. Затем повернулся и опрометью ринулся прочь из хижины.
Засмеявшись от удовольствия при виде паники, объявшей толстяка, Роб кинулся вослед ему и очутился почти посерёдке туземной деревни. Костер пылал вовсю, а чернокожие сновали там и сям, готовясь на славу полакомиться.
Толпа островитян проворно окружила мальчика, вопя и потрясая кулаками. Но вождь выкрикнул непонятное предупреждение и туземцы шарахнулись прочь, дабы размахивать палицами и копьями уже на почтительном расстоянии от Роба.
— Кто приблизится — пожалеет, — возвестил Роб. — Уничтожу!
— Что твоя делать? — встревоженно полюбопытствовал вождь.
— Раскрой глаза — увидишь, — ответил Роб. Затем он шутовски поклонился дикарям и объявил: — Приятно было познакомиться, братцы! Чрезвычайно горжусь тем, что сочли меня достойным съедения. Да вот беда: недосуг! Нет у меня времени, чтобы перевариваться в ваших желудках как следует, а посему не взыщите.
Толпа изумлённо перешёптывалась, а Роб добавил:
— Всего наилучшего, черномазики мои бесценные!
Мальчик быстро перевёл указатель машинки в положение «подъём».
Медленно поднявшись в воздух, путешественник помахал пятками над макушками дикарей и обмер от ужаса.
Взмыть выше не удавалось.
Указатель, убедился Роб, стоит в правильном положении. Значит, не в порядке тончайший механизм, сопряжённый с ним. Возможно, давление дикарского аркана, захлестнувшего циферблат, оказалось чрезмерным…
Как бы там ни было, Роб очутился в жалких семи футах над землёй — лишь немного выше хорошего человеческого роста — и ни дюймом выше подняться не мог!
Однако и этот жалкий взлёт изумил чернокожих свыше всякой меры. Увидав парящего Роба, дикари повалились наземь и принялись воздавать мальчику божеские почести.
В далёкой молодости жирный вождь вдоволь навидался и наелся белых людей. Доверия к этим коварным и вкусным чужеземцам он отнюдь не испытывал. Простираясь ниц, хитрый старец искоса подглядывал за летучим странником и вскорости понял: дерзкому юнцу отнюдь не по себе. Мальчишка явно волновался и боялся.
Вождь прошептал приказ, и лежавший рядом воин отполз в сторону. Полз он до тех пор, покуда не смог подняться во весь рост за спиной у Роба, а поднявшись, уцепил беспомощное «божество» остриём копья.
— Ой! — завизжал Роб. — О-о-ой!
Он обернулся, увидел, что чернокожий готовится орудовать палицей, и немедля пустил в ход электрическую трубку. Дикарь покатился, точно сбитая кегля.
Племя, приободрившееся было при виде орущего от боли божка, снова дружно рухнуло наземь. Теперь туземцы принялись выбивать зубами барабанную дробь — от постыдного страха, а также в знак предельного почтения к невиданной мощи маленького пришельца.
Положение становилось и неловким, и дурацким.
Роб ума не мог приложить, на что решатся людоеды, когда опомнятся. Посему, рассудил мальчик, ежели не можешь устремиться ввысь, надобно удирать вдаль. И перевёл указатель на юг, туда, где меж деревьями виднелся немалый просвет.
Вместо юга машинка понесла Роба к северо-востоку — убедительное свидетельство того, что механизм испортился и стал ненадёжен, мало того: непредсказуем! А в довершение неприятностей, прямо к северо-востоку обретался огромный костёр, приготовленный для Роба чуть пораньше. Пламя, правда, улеглось, но груда раскалённых углей так и трещала, источая непереносимый жар.
Перетрусивший Роб вертел указателем во все стороны, пытался изменить направление полёта — да не тут-то было.
В итоге всех предпринятых действий мальчик застыл в воздухе над самыми углями. Застыл — и не мог сдвинуться ни на дюйм.
— Караул! Горю-ю! — завопил Роб. Вопил он чистую правду: испечься над углями было можно в одну минуту. — Неужели всё-таки изжарюсь? На помощь! Эй, Жирняга, на помощь!
Во мгновение ока толстый вождь очутился на ногах и бросился на выручку со всевозможным проворством. Он подпрыгнул, ухватил Роба за пятки и увлёк было наземь, поодаль от пылавших углей. Но в следующий миг они оба — и мальчик, и повисший на его пятках упитанный островитянин — опять воспарили, хотя и в безопасном удалении от раскалённой угольной груды.