Об одном, правда, Роб начисто позабыл. А именно о том, что забрался в отдалённые, малоизученные края и заснул над морем, издревле прославленным как обиталище мерзких и злобных чудовищ. А неподалёку лежали страны, обитаемые драконами, птицами Рухх и Симург, и прочими неприветливыми персонажами восточных сказок.
Наверное, Роб читал об этих опасностях в детских книгах, да на беду всё прочитанное ускользнуло прочь из его памяти. Мальчик бестревожно проспал до самого рассвета и, если не ошибаюсь, даже храпел.
Но когда над горизонтом стало подниматься алое солнце, путешественник пробудился точно встрёпанный! И было от чего.
Роб услыхал оглушительные хриплые крики и такое хлопанье, точно сотня ветряных мельниц одновременно вертела крыльями под натиском урагана.
Поспешно продрав глаза, Роб осмотрелся.
По правую руку от него летела исполинская птица, тело которой не уступало размерами конской туше, а размах крыльев составлял ярдов двадцать. Кривой, широко распахнутый клюв был усеян рядами острых зубов, а растопыренные когти могли спокойно соперничать с турецкими ятаганами, виденными Робом в Яркенде. Львиные когти по сравнению с этими казались бы игрушечными.
Покуда оцепеневший от ужаса Роб следил за приближающимся пернатым страшилищем, сзади зазвучал такой же точно хриплый вопль.
Мгновением позже удар громадного крыла заставил Роба закувыркаться в воздухе, точно мальчик превратился в живой бумеранг.
Бешено крутя указатель машинки, Роб исхитрился остановиться и повиснуть как положено: головою кверху. Однако спокойно повисеть над морем и опомниться Робу не удалось. Второе чудище — то ли жёнушка, то ли муженёк, то ли великовозрастный отпрыск первого, — уже носилось вокруг, то и дело пытаясь долбануть юного американца зубастым клювом.
Роб непроизвольно подивился: как же Защитное Одеяние оплошало настолько, что пропустило удар?
На самом деле, Защитное Одеяние ничуть не оплошало. Если бы не оно, Роба в лепёшку сплющило бы ударом здоровенного крыла!
Но взмах крыла порождает воздушные завихрения, обладающие огромной силой, а от воздушных завихрений защиты не предусматривалось, поэтому Роба завертел и умчал могучий воздушный поток, а при указателе, стоявшем в положении «нуль», мальчик перемещался легко, словно парящая над землёй пушинка.
Роб замечал это и раньше, однако ничего подобного не испытывал, ибо неизменно поднимался выше тех воздушных слоёв, где свирепствовал ветер.
Пернатые твари опять перешли в атаку, но Роб уже понял, в какой переплёт угодил, и целился в страшилищ из трубки-выручалочки. Первая птица Рухх, спикировавшая на мальчика, получила сокрушительный электрический разряд и, оглушённая, упала в море, где недвижно закачалась на волнах. Вторая тварь, наученная горьким опытом первой, стала витать поблизости с таким проворством, что взять верный прицел оказалось невозможно.
С каждой секундой чудовище сужало круги, приближаясь к намеченной жертве.
Вертеться достаточно проворно Робу не удавалось, и он всё время опасался нападения сзади. На Защитное Одеяние мальчик больше не надеялся (и мы знаем, что напрасно). В полном отчаянии Роб вознёс трубку-выручалочку, намертво утопил спусковую кнопку в рукояти и повёл трубкой в направлении, обратном тому, которое избрал круживший рядом хищник.
Наконец, электрические разряды и крылатая мишень встретились.
Испустив пронзительный — и последний — вопль, чудовище закувыркалось в морские волны, и обе твари стали плавать неподалёку друг от друга, словно два уснувших на поверхности кита.
Огромные птицы оставили в воздухе такой невыносимый, тошнотворный смрад, что мальчику пришлось зажать нос и улететь подальше и поскорее. Путь Роба по-прежнему лежал на восток.
При мысли о недавней битве Роб содрогался.
Он представил себе, каково повстречаться с эдакими пичугами человеку, не имеющему ни защиты от их зубов и когтей, ни оружия, способного обезвредить нападающее страшилище…
«Неудивительно, — думал Роб, — что китаёзы и япошки то и дело рисуют на шёлке всякую нечисть! Если жить в этих местах, поневоле спятишь!»
Солнце сияло и, когда впереди возникли прекрасные Японские острова, к Робу разом вернулось отличное настроение. Мальчик замедлил полёт, с искренним любопытством разглядывая живописные деревни, повисая над полями, где трудолюбивые японские крестьяне возделывали многоразличные злаки.