— Это китобои, — вставил младший, — гарпуном орудовать обучены, а мы — простые мореходы, только со снастями управляться умеем.
— Вот-вот, — поддержал старший моряк. — Били мы рыбу этой острогой, били — так ничего и не вышло. Тогда приятель мой наловчился крабов ловить — их здесь прорва. Мы им панцири камнями раскалывали да сырыми ели. Оказалось — ничего, кушать можно. Ежели б не крабы — ой-ой-ой!..
— Постепенно, — сказал его товарищ, — слопали всё, что съедению поддавалось, начисто море вокруг опустошили. Осьминогов, и тех сожрали. Потом стали затягивать ремни потуже — а потом и ремни слопали. Кабы не ваш корабль, сушились бы наши косточки на здешнем солнышке.
Роб выслушал эту печальную повесть с немалым сочувствием, не зная, правда это или просто моряцкая байка. Но изнурённый вид Робинзонов говорил о настоящих лишениях.
— Только… я прибыл не на корабле, — нерешительно вымолвил Роб.
Матросы вскочили на ноги, побледнев как полотно.
— К… как… не на корабле? — воскликнули оба одновременно. — Вы тоже потерпели крушение?
— Нет, — успокоил их Роб, — я прилетел по воздуху.
И рассказал морякам о чудесной летательной машинке.
Машинка не вызвала у моряков ни малейшего интереса. На их отчаяние больно было смотреть.
Маленький и тощий положил голову на плечо более высокого и крепкого и зарыдал в три ручья. Высокий и крепкий вторил ему, шатаясь от голода.
Внезапно Роб сообразил: беде можно пособить! Он вытащил коробку электрических таблеток и протянул бедолагам:
— Съешьте-ка по одной! Живо!
Поначалу матросы в толк не могли взять, какой им прок от крохотных пилюль. Но Роб рассказал о чудесных свойствах, присущих этим таблеткам, и матросы не заставили себя упрашивать.
Через считанные минуты к Робинзонам вернулись отвага и силы, глаза их прояснились, впалые щеки зарумянились, речь стала спокойной и связной.
Усевшись на траву, мальчик изложил новым друзьям историю своего знакомства с Электрическим Джинном и всех последующих приключений. Робу изрядно хотелось излить перед кем-нибудь душу, а потому двое потерпевших крушение моряков стали первыми, кто узнал полную правду о его похождениях.
Услыхав, как мальчик висел на загривке возносившегося в небо турка, старший из двоих моряков задумался, помолчал, а потом встрепенулся:
— А отчего бы тебе не доставить нас обоих в Америку?
Роб осёкся, прищурился, прикинул что-то в уме.
Покачал головой:
— Не получится. Я быстро устану тащить вас обоих — мы не достигнем суши, а шлёпнемся в океан. Путь не близкий, а через полчаса у меня руки от плеч оторвутся!
Физиономии моряков удручённо вытянулись. Но старший предложил:
— А давай мы повиснем у тебя прямо на плечах. Вес распределится равномерно, к тому же мы так оголодали да отощали, что и весим-то всего ничего…
Обдумывая это новое предложение, Роб нежданно припомнил, как пятеро флибустьеров болтались в поднебесье, повиснув на его ногах, точно связка бананов.
— Отыщется верёвка? — спросил мальчик.
— Нет, — сказали моряки. — Зато в изобилии найдутся длинные гибкие лозы. Честное слово, почти не уступают верёвкам!
— Ладно, — согласился Роб. — Риск — благородное дело. Постараюсь вам помочь. Только предупреждаю честно: ежели окажетесь неподъёмными, сброшу в море либо одного, либо сразу обоих. Как балласт.
Моряки насупились, обдумывая великодушное предложение мальчика, и старший изрёк:
— Всё едино: с голоду помереть на этом острове или в океане потонуть. Уж во всяком случае, тонуть и легче, и быстрее. Ты парень крепкий, авось, и выдюжишь. Мы с приятелем готовы рискнуть. А поскольку я постарше и потяжелее, сбрасывай меня первым.
— Будь по-твоему! — согласился Роб.
Маленький и тощий Робинзон чуток приободрился и вставил:
— И давай полетим пониже. Приятелю будет падать сподручнее, а у меня голова не закружится: страсть как высоты боюсь!
— Не хочешь лететь — не заставляю, — отозвался Роб, — только…
— Хочу! Хочу, хочу! — перебил маленький и тощий. — Останусь на острове — загнусь!
— Тогда волоките верёвки… Тьфу! Лианы!..
— Лозы, — поправил старший Робинзон.
— Какая разница? Волоките.
Моряки бросились к деревьям, чьи стволы были плотно увиты коричневато-зелёными лозами неизвестного растения. Лозы и впрямь оказались на диво крепки.