Перебирая книги, мне попался томик «Практическая магия домохозяек» и брошюра «Заклинания в воспитании детей». Мне показалось это очень любопытным.
Я уже прощалась с ребятами, когда вдруг с соседней полки выпала книга. Меня это не удивило: я уже привыкла к тому, что книги летают, прыгают и кричат. Подняв ее, я посмотрела название: «Предзнаменование смерти», а на обложке большая черная собака.
— Грим, — с ужасом сказал Рон, — знамение смерти!
Гермиона лишь фыркнула.
— Я полностью согласна с Гермионой — все это чушь! — сказала я строго, видя, как поменялся в лице Гарри.
— А вот мой дядя Билиус увидел грима и спустя сутки умер! — трагически произнес Рон.
— И не надейтесь, — сделала я строгое лицо, — в ближайшее время я не умру. Так что позаботьтесь, мистер Уизли, о той письменной работе с таблицами силы тяжести, которую Вы обещали мне сдать после каникул.
Гермиона рассмеялась, а я, с удовлетворением заметив, что Гарри тоже улыбается, вышла из библиотеки.
На Рождественский обед я надела изумрудный брючный костюм и причудливо уложила волосы в высокую прическу. Дамблдор велел накрыть один общий стол. Когда я спустилась в Большой зал, там уже сидели Спраут и Флитвик, МакГонагалл и директор, Снейп, пятикурсник со Слизерина, робкий первоклашка и Филч в старом поношенном фраке. Ждали гриффиндорцев. Когда, опоздавшие Рон, Гарри и Гермиона, заняли места на краю стола, Дамблдор объявил начало трапезы. Мне было очень жаль, что Ремус снова отсутствовал: наряжалась я для него.
— Северус, берите хлопушки! — Дамблдор протянул Снейпу большую серебряную.
Тот неохотно взял ее и, дернув за веревку, получил забавный рождественский колпак с грифом. Рон и Гарри с улыбкой переглянулись. Дамблдор всем предложил подобные колпачки, но не все отважились последовать примеру директора и надеть их.
Говорили много и о разном. Спраут хвасталась новым урожаем, Флитвика хвалили за красиво украшенные 12 елей Большого зала, МакГонагалл восхищалась успехами отдельных учеников. Филч ел, шумно сопя, и старался помалкивать. Снейп молчал и время от времени бросал на всех быстрые взгляды.
— А почему с нами нет Рубеуса Хагрида? — спросила я.
— Он пожелал остаться у себя. Сказал, что придет к ужину, — пояснил Дамблдор, пододвигая к себе большое блюдо жареных сосисок.
Дверь отварилась и на пороге появилась профессор Трелони. Она долго и пространно объясняла свое появление предсказаниями магического кристалла. Дамблдор наколдовал ей стул и хотел усадить между Снейпом и МакГонагалл, как Сивилла вскрикнула:
— Если я сяду, то нас будет тринадцать! Надо чтить приметы: кто первый встанет из–за такого стола, тот первым умрет!
Все смотрели на нее с сожалением, как на душевнобольную.
Но аппетита это не убавило! Домовики потрудились на славу: на столе было столько блюд, что мне не удалось попробовать даже половины всех яств.
Когда перешли к десерту, Трелони вдруг уставилась на меня и, вытянув руку, произнесла:
— Пришло время открыть тебе тайну!
Ложка выпала у меня из рук.
— Сивилла, может, отложим эти спиритические сеансы на вечер? — раздраженно спросила МакГонагалл.
Но Трелони уже закатила глаза и вещала низким голосом:
— Тот, кого сегодня нет за этим столом, скоро покинет нас навсегда!
Я судорожно стала подбирать в уме возможные кандидатуры. МакГонагалл с улыбкой произнесла:
— Вся школа на каникулах!
Все негромко засмеялись. Я расслабилась и принялась за мороженое.
— Я говорю о профессоре Люпине, — обиженно поджала губы Сивилла.
Моя ложка вновь выпала у меня из рук и звонко ударилась о ножку бронзовой креманки.
— Профессору Люпину просто нездоровится, — объяснил всем директор. — Ничего серьезного. Северус, Вы же сварили ему зелье? — и, увидев согласный кивок, добавил: — Значит, он скоро вновь будет с нами.
Дамблдор пододвинул к себе лимонный кекс и подмигнул мне.
— Я бы не была столь уверенна…. — Трелони медленно наполнила свой бокал. — Он не дотянет и до конца учебного года! — произнесла она обыденным тоном и залпом выпила.
Повисла тягостная тишина. Я надеялась, что в этот раз Трелони удалось предвидеть преждевременный отъезд Ремуса из Хогвартса, после того, как он встретится с Блэком. А вовсе не его смерть! Но тут же предательская память услужливо показала мне картинку, где я поднимаю книжку с огромной черной собакой на обложке. Было от чего волноваться!
Просидели еще часа два за вкусными блюдами и увлекательной беседой. Трелони молчала. Все стали уже забывать ее мрачные предсказания, как вдруг Сивилла вновь закричала: