– Лжешь! – отрезал он. – Единственное обещание, что ты когда-либо от меня слышала, состоит в следующем: убирайся по-хорошему, или, да простит мне Бог, я...
– Не будь дураком, Мартин! Очень скоро она тебе наскучит. – Кэрол проворно рванула пояс. Розовый шелк распахнулся, явив взгляду обнаженное стройное тело. – И вот чего ты захочешь. Ты захочешь меня.
Позже Мартин не мог взять в толк, почему он не услышал шум лифта. Но как он мог услышать, если каждый удар сердца звоном отдавался в ушах и холодное бешенство подчиняло себе все его существо?
– Прикройся! – с отвращением бросил он.
И тут двери лифта снова открылись.
Кэрол просияла торжествующей улыбкой, и каким-то непостижимым образом Мартин догадался, что происходит.
– Глэдис, – позвал он и шагнул было к ней, но она заслонилась рукой, и лицо ее исказилось от боли.
– Нет, – прошептала она, и не успел Мартин дотронуться до нее, как Глэдис нажала на кнопку и двери лифта закрылись.
И в это мгновение Мартин понял, что его последний шанс обрести любовь и счастье безвозвратно упущен.
13
В окна барабанил дождь; искрометная молния прочертила низкое серое небо, затем глухо прогремел гром.
Три женщины расселись вокруг кухонного стола. Дина и Викки усиленно прятали глаза, Глэдис, не замечая их смущения, сверлила взглядом чашку суррогатного кофе.
– Ненавижу кофе без кофеина! – негодовала она. – На черта сдался кофе, в котором ни грамма кофеина? Поганый напиток выглядит, как кофе, пахнет, как кофе, а на вкус...
Дина и Викки переглянулись.
– О'кей! – Викки поднялась, улыбнулась, забрала чашку из-под самого носа Глэдис и опрокинула содержимое в раковину. – Посмотрим, что у нас есть... – Она заглянула в буфет. – Чай с травами, какао, обычный чай... А как насчет стаканчика молока?
– Сама пей эту гадость!
Викки переключилась на холодильник.
– Есть еще кока-кола. Апельсиновый сок... Оранжад...
– Послушайте, – начала Глэдис. – Я знаю, что у вас обеих полным-полно дел, так что...
– Это у меня-то? – тут же откликнулась подруга. – Дейви намертво приклеился к телевизору. Я свободна как пташка небесная.
– Да и я тоже, – подхватила Викки. – Сама знаешь: моя жизнь – сплошная скука, скука, скука...
– Скука? Когда на горизонте маячит твой экс-супруг? – Глэдис нахмурилась. – Кстати, как там обстоит дело? Ты, надеюсь, не собралась снова лезть в петлю?
Викки ужасно хотелось поделиться с сестрой последними новостями... но ведь у Глэдис и своих проблем хватает. Ни к чему усложнять ей жизнь.
– Конечно нет, – пожала она плечами. – С какой стати?
– Вот именно! – Глэдис отодвинула табуретку, поднялась и шагнула к раковине. – Есть одна непреложная истина, – заметила она, включая воду. – Все мужчины – гады. Ох, нет, Дина, я не имела в виду Дейви. Его я не причисляю к мужчинам...
Дина фыркнула от смеха.
– Да ладно, ты меня поняла! Дейви – просто лапушка. Один на миллион.
– Согласна, – вздохнула Дина. – И готова была поспорить на что угодно, что твой муж тоже такой.
Глэдис устало опустилась на табурет.
– Я уже объясняла: я не желаю обсуждать Мартина Фагерста.
– Да, но...
– Кроме того, он мне не муж!
– Ну да, перестанет им быть, как только суд утвердит развод, но пока...
– Черт с ними, с формальностями! Мужчина, который насильно принуждает женщину к браку, не муж, а....
– Гнусный, подлый, самодовольный, мерзкий сукин сын! – подсказала Викки.
– Боже, и зачем только я отправилась на свадьбу к Нелли! – Глэдис возвела глаза к потолку.
Дина мечтательно сощурилась.
– Эту свадьбу надолго запомнят! – Викки и Глэдис гневно воззрились на нее, и балерина залилась румянцем. – Да ладно, ладно, чего вы... Просто столько совпадений... Бывший муж Викки так и ошивается около ее дома с того самого дня...
– А ведь Мартин казался просто совершенством. Красив, богат... – не сдавалась Дина.
– Вы еще не закончили? – полюбопытствовала Глэдис. – Если эта тема не исчерпана, вам придется продолжить где-нибудь в другом месте. Моя глава закончена.
– Не совсем... – Викки многозначительно посмотрела на округлившийся живот сестры и улыбнулась.
– Очень смешно! – фыркнула Глэдис.
– Можем мы, по крайней мере, поговорить о том, как ты станешь воспитывать малыша в одиночку?
– Я справлюсь!
– Черт возьми, я говорю о финансовой стороне дела. Ты сама уверяла, что твоя карьера на излете.
– Спасибо, что напомнила.
– Глэдис, лапушка...
– Не смей называть меня лапушкой! Я взрослая женщина, и за последние годы заработала уйму денег. И поверь, далеко не все потратила.
– Да, но дети – это дорогое удовольствие. Ты не отдаешь себе отчета...
– Черт побери! Сейчас ты говоришь в точности, как он!
– Кто?
– Мартин, вот кто! Точнее, его адвокат. «Воспитание ребенка обходится недешево, – передразнила она вкрадчивые интонации Джорджа Хоупа. – Мистер Фагерст готов взять все расходы на себя».
Дина и Викки переглянулись.
– Ты нам этого не говорила! – воскликнули они хором.
– А какая разница! Ни цента не возьму у мерзавца!
– Да, но я думала... то есть предполагала... – Дина откашлялась. – Не то, чтобы его готовность обеспечить ребенка заставила меня взглянуть на парня по-другому... Сбежать из дома и вернуться к любовнице спустя неделю после свадьбы... Тошно и думать!
– Ты права! – поддакнула Викки. – Как он только мог предпочесть эту пошлую блондинку моей прелестной сестренке?
– Он и не предпочел... – Глэдис вспыхнула и прикусила язычок.
– Ты сказала, что он бросил тебя ради блондинки.
– Я сказала, что он вернулся в Лос-Анджелес, и я застала его с любовницей. Но я вовсе не утверждала...
– Так он не собирался к ней вернуться?
– Откуда я знаю? – Глэдис принялась свирепо оттирать стол. – Я не стала его слушать.
– Как так – не стала слушать?
– Если ты застукала мужа наедине с обнаженной блондинкой, нетрудно догадаться, чем они занимались. Я просто развернулась и ушла. Не смотри на меня так, Викки. Ты сделала бы то же самое!
– Наверное да. И что Мартин сказал в оправдание?
– Он приходил в тот же вечер, но я его не впустила. Зачем? Нам не о чем говорить.
– И все? Он так легко сдался? – удивилась Викки.
На кухне на какое-то время воцарилось безмолвие.
– Он позвонил. Оставил сообщение на автоответчике. Сказал, что я неправильно все истолковала... – первой нарушила молчание Глэдис.
– Что же именно он сказал? – осведомилась Дина, метнув предостерегающий взгляд на Викки, уже готовую съехидничать.
– Не помню, – солгала Глэдис. Каждое слово намертво отпечаталось в ее памяти; ненавидя себя за слабость, она прослушала запись с десяток раз, прежде чем стереть лживые слова и хрипловатый голос. – Какую-то чушь: дескать, мерзавка угрожала смешать мое имя с грязью, если он ей не заплатит. Ну, что обычно говорят в таких случаях? Этот тип привык добиваться своего любой ценой. Говорю вам: он собирался отобрать у меня ребенка!
– Это и его ребенок тоже... – Дина нервно сглотнула, ощущая себя крайне неуютно под враждебными взглядами. – Да, так! – с вызовом подтвердила она. – Справьтесь в учебниках по биологии, если угодно. Из чего следует очередной вопрос: с какой стати он от тебя отступился?
Викки вопросительно изогнула бровь.
– В самом деле? Почему он и впрямь сдался без боя, после того как сам навязал тебе этот брак?
– Он... он позвонил и оставил еще одно сообщение. Сказал... сказал, что не имеет права принуждать меня к сожительству. Дескать, он понимает: я никогда не полюблю его так, как Кевина.
– Кевина? – Викки досадливо поморщилась. – При чем здесь этот кусок дерьма?