кожа женщины никак не гармонировала с длинным фиолетовым платьем. А
распущенные волосы лишь подчёркивали полноту щёк.
Милена перевела взгляд на следующую фотографию. Уже цветную, но от
времени потускневшую. На ней была изображена черноволосая женщина,
которая держала за руку маленькую девочку. На голове ребёнка красовался
большой красный бант. Похожий бант, только белого цвета, был сегодня
прикреплён к пиджаку миссис Шейп.
Милена посмотрела на надпись внизу, гадая – знает она эту директрису или
нет. Подпись гласила: «Миссис Вильтон со своей дочерью в день
поступления в школу». Нет, эта фамилия встретилась ей впервые. Она
скользнула взглядом по следующей фотографии. На ней позировал
теперешний директор – мистер Пинкинс. Казалось, даже рама не может
удержать его большое лицо с безмерным двойным подбородком.
Приплюснутый сломанный нос делал его похожим на индюка. Отсюда и
пошла его школьная кличка «Мистер Индюшка – толстая тушка». Милена
остановилась. На стене висела ещё одна фотография, хотя этот директор был
последним. Подойдя ближе, Милена обнаружила, что это портрет миссис
Шейп. У неё на руках сидел противный белый кот – такой пушистый и
жирный, что еле умещался в раме.
- Интересно, а что здесь делает миссис Хрю? – искренне возмутилась
Милена. Конечно, всем в школе было известно, что мистер Пинкинс
слабохарактерный мякиш, из которого можно лепить что угодно. Но личное
фото в ряду с директорами – это уже чересчур. Даже рама у миссис Шейп
отличалась! Она была не чёрной, как остальные, а ядовито-малиновой. А
подпись внизу говорила: « Виржиния Шейп с любимым котом
Аллигатором вторым, вступающим в клуб «Благородных котов и
кошек»; лауреатом на премию «Усики года» и «Шёлковая шерстинка».
Миссис Шейп была прославлена на всю школу особыми заслугами перед
начальством и исключительным желанием учить детей».
- И почему никто не написал имя дочери директрисы Вильтон? Зато расписал
всю биографию кота миссис Шейп? – рассердилась Милена. Она подавила
желание дорисовать завучу рожки, которых ей так по жизни не хватало, и
отошла от стены. Ещё издали она заметила автомат с кофе и сразу ринулась к
нему. Точно утопающий к спасательному кругу.
- О, вот, что мне нужно! – Милена наклонилась, рассматривая варианты
горячих напитков. Больше всего на свете ей хотелось сейчас выпить чего-
нибудь тёплого и сладкого. Милена пересчитала мелкие монеты и всунула их
в отверстие автомата. Но он запищал и вернул деньги.
- Ах, ты дьявлючка! Ну, что сегодня за день?! – она пихнула машину ногой.
Но только ударилась и рассвирепела ещё больше. От злости слова «дьявол» и
«злючка» смешались между собой. Если б здесь стояла Лиза, она бы точно
рассмеялась. Толстушка уже много лет имела одно хобби: придумывать
новые слова из нескольких старых. А с недавних пор она даже завела
блокнот, куда записывала самые удачные «соединения».
Звук шагов по пустому коридору вернул Милену к реальности. От
неожиданности она чаще задышала. Но не обернулась. И так знала, что шаги
направляются к ней. Лиза не могла так незаметно подкрасться. Так кто это?
- Спрашиваешь, что сегодня за день? Понедельник, вроде, – голос,
несомненно, принадлежал парню. Но почему-то от одного его звучания у
Милены всё внутри сжалось. Спиной она ощущала чей-то пронзительный
взгляд. Но сдержалась и не оглянулась, хотя очень хотела. А через минуту
шаги стихли, так как парень подошёл совсем близко. Почти прижался
вплотную. Он заметил её опущенную руку с монетами и снова заговорил:
- Не можешь засунуть деньги в автомат? Ничего, такое бывает. Хоть я здесь и
недолго, но уже успел приловчиться, – голос незнакомца был таким мягким и
тягучим, что, казалось, его можно переливать из одной ладони в другую,
точно струю воды. Его спокойствие и тембр обволакивали, как
прикосновение шёлка. Лёгкого, но прохладного. И почти осязаемого.
Парень взял монеты из её ладони и засунул их в автомат. Машина довольно
заурчала и поглотила деньги. Из крохотного крана в стаканчик полился
кипяток. Незнакомец отошел. Милена воспользовалась этим и повернулась.
- Спасибо-о, - промямлила она, обнаружив, что в горле вдруг пересохло.
Возле неё стоял красивый высокий парень лет шестнадцати. Его голубые