- Не знаю, - прошептала Инга, - я не знаю... Я не виню тебя. Откуда тебе было знать? Безрассудность – это черта характера, надеюсь, что ты от неё избавишься, потому что она приносит только одни беды. Но сейчас уже ничего не исправить.
- Я уже избавилась от безрассудности, - прошептала Ксюша, - всё это... Оно просто всю жизнь перевернуло с ног на голову.
- Да уж, - горько вздохнула Инга, и, услышав звонок в дверь, вскрикнула.
- Ты чего? – в панике вскрикнула Ксюша.
- В дверь позвонили, - прошептала Инга, - от этого ожидания я в неврастеничку превращаюсь. Наверное, какой-нибудь пьяный дверью ошибся. Пойду, посмотрю, пока. Передай мои поздравления с праздником своим родителям, и тебя с праздником. Прощай, - и она, не дав подруге больше ни слова сказать, положила трубку на стол, а сама пошла к дверям.
- Кто там? – крикнула она, но ответом ей послужила тишина.
Открывать Инга не стала, просто вернулась к окну, но через пять минут звонок раздался вновь.
- Кто там? – опять крикнула она, но ей так никто и не ответил.
Не думая ни о чём, Инга распахнула дверь и тихо ахнула, увидев на полу огромный букет красных роз в белой сеточке и букет еловых лап, завёрнутых в белую бумагу. А на бумаге лежала игрушка – её любимый домик, посыпанный снежком, которого она разбила. Ей стало абсолютно ясно, от кого это. И очень страшно.
Инга сделала шаг вперёд, и увидела, что вся площадка засыпана лепестками, а наверх ведёт дорожка из лепестков.
Она машинально взяла букет и еловые ветки, положила их в прихожей, и, заперев дверь, стала подниматься по ступенькам.
В свитере и джинсах ей вдруг стало слегка прохладно, но возвращаться девушка не стала, просто, как сомнамбула, продолжала подниматься по лестнице.
Лепестки привели её к чердачному люку, и Инга, дрожа, полезла по неудобным, металлическим ступеням, понимая, что это её зовут на крышу. Она уже почти забралась по лестнице, как дверца вверху открылась и сильные мужские руки втянули её наверх.
Инга подняла глаза и оказалась лицом к лицу с Димой, и как в обморок не упала, сама не знала. Она судорожно вцепилась ладонями ему в предплечья, со слезами во взоре глядя в его внимательные тёмные глаза.
- Не бойся, - прошептал Дима ей на ухо, он легко отстранился, закрыл люк, а потом притянул дрожащую девушку к себе.
- Что теперь? – сдавленно спросила она.
- Ничего, - ответил он, - я должен тебе кое-что сказать. Ты – самое лучшее, что было за всё время моего существования. Ты – самая красивая и чудесная девушка, которую я когда-либо видел! Самая добрая, чуткая, нежная и тонкая. Я никого не встречал лучше тебя.
- Но ты хочешь забрать мою душу, - выдохнула Инга, - какая теперь разница? Зачем ты мне это говоришь?
- Потому что я не заберу тебя с собой, любовь моя, - прошептал он, - ты останешься на земле, будешь жить дальше, родишь замечательных детей, а твой муж будет любить тебя всю вашу долгую и счастливую жизнь.
- Но почему? – тихо спросила Инга, дрожа от холода, а Дима расстегнул пальто, крепко прижал девушку к себе, укутав её своим пальто, а Инга обхватила Диму руками, - почему так? – повторила она, - а моё желание?
- Вот именно, - ответил Дима, - желание. Я забрал бы тебя, если бы ты пожелала что-то материальное, что-то для себя, но ты отдала свою душу в обмен на счастье другого человека. Мы обязаны исполнять такие желания, но не наносим вреда пожелавшему. Равновесие... Помнишь, что я тебе говорил? Я был так зол, а потом понял, что не имел права покушаться на самую добрую и светлую душу во вселенной! Как я мог доставить тебе такую боль!? Ведь я люблю тебя! Нет, я уйду на рассвете, а ты останешься. Твоё сердце полнится любовью, и ты обретёшь счастье, любя, а я покину землю.
- Не уходи! – в отчаянии воскликнула Инга, - или забери меня с собой! Я просто умру от тоски по тебе! Я люблю тебя!
- Я знаю, - кивнул он, - но сейчас за тебя говорят чувства, а завтра всё изменится, - он лукаво улыбнулся, и отстранился от неё.
Инга тихо ахнула, увидев на себе не джинсы и свитер, а красивое прилегающее платье с заниженной талией и юбкой-колоколом алого цвета, а на ногах красные «лодочки» на тонких шпильках.
Сверху платье было совершенно открытое, без бретелей, и Инга мгновенно покрылась мурашками, а Дима жестом фокусника достал из-за спины белую меховую накидку.
Он накинул её на плечи Инге, коснулся пальцами её тёмных вьющихся волос, потом провёл по подбородку, очертил контур губ, и, легонько сжав подбородок, нежно поцеловал её.
Когда он отстранился от её губ, вдруг вся крыша стала похожа на беседку из гирлянд, причудливо перевитых. Гирлянды красиво мерцали, снег искрился и переливался, и откуда-то зазвучала негромкая музыка.
- Боже! – выдохнула Инга, и тут же прикрыла рот рукой, а Дима ухмыльнулся.
- Ничего, я уже привык, - с лёгким сарказмом сказал он, - что люди через слово поминают то Бога, то чёрта, а то и обоих сразу! Зачем, спрашивается? Но сегодня не об этом! Вы потанцуете со мной, милая леди?
- Конечно, - Инга протянула ему руку, и он закружил её в танце.
Казалось, время остановилось. Музыка звучала и звучала, а Дима, покружив Ингу вокруг своей оси, склонил её на руке в полуметре от пола и слегка коснулся губами её шеи.
У девушки каждая жилочка затрепетала, и она, обняв его за шею, посмотрела ему в глаза, чувствуя, что не может оторвать взгляда, а он поставил её на ноги и легко поцеловал.
- Как я могу быть счастлива, когда тот, кто разжёг пламя любви в моём глупом сердце, скоро унесётся со скоростью света в царство тьмы? – пролепетала она, не в силах унять сердцебиение.
- Быстрее, - рассмеялся Дима, - гораздо быстрее. Не волнуйся, ты всё поймёшь, обязательно поймёшь. Думаешь, я так просто уйду, разбив тебе твоё хрупкое сердечко? Зря надеешься! – хохотнул он, сжимая Ингу в объятьях.
Инга больше не слышала звуков большого города, звуки музыки и биения сердца заглушали все остальные, и ей казалось, что весь мир сомкнулся вокруг неё. Что она – единственная во вселенной.
Это упоительное чувство бескрайнего счастья и любви настолько завладело ею, что Инга не чувствовала ног под собой. Казалось, что она оторвалась земли и парила высоко в небе. Словно птица, словно бабочка, словно мотылёк... Она летела навстречу огню, готовая сгубить свою жизнь и душу, обжечься и превратиться в прах. Во имя любви...
Любви, которая истязает сердце и тревожит душу... Любви, которая толкает на безрассудные поступки и безумства... Любви, которая лишает всего, но даёт самое лучшее, что когда-либо было в жизни любого человека...
- Осталось две минуты, - шепнул Дима, остановил их танец и музыку – опять манёвры фокусника – и в его руке два бокала с шампанским.
- Что это? – засмеялась Инга.
- Ты сказала, что больше не чувствуешь волшебства рядом со мной, - с усмешкой сказал Дима, - что я злобное клыкастое чудище из преисподней, вот я и хочу это исправить. Волшебство рядом с тобой, - прошептал он ей на ухо, касаясь губами мочки её уха.
Они встретили Новый год, обнявшись в долгом поцелуе... Рядом мела и выла метель, небо разрывало фейерверками, город жил своей жизнью, а Инга боялась пропустить хотя бы миг своего быстротечного счастья.
Наслаждаясь моментом в полной мере, она не могла оторваться от Димы, ей хотелось, чтобы сказка продолжалась вечно, а он, единственный и любимый, был всегда рядом.
Они провели на крыше всю ночь. Забрезжил рассвет, мир затихал, горизонт подёрнулся полосками розового цвета, а воздух окрасился в синюю дымку.