Оправдание поехать Ист Вилледж я ищу по привычке. В моей занятой жизни непросто выбрать время для того, чтобы просто получить удовольствие. Отдыхать после трудов праведных всегда считалось нормальным в наше доме, но развлекаться до того, как устал – о нет! Меня бы заклеймили позором. В детстве я отчаянно сражалась за право делать что-то без конкретной цели и мне приходилось искать оправдания. Я мечтала, что, когда вырасту, то назло всем ничего полезного не буду делать вообще, а только развлекаться с утра до вечера, и слова мне никто не скажет. Но когда выросла, то по привычке стала оправдываться перед собой и, надо сказать, преуспела в этом деле.
День был пасмурный, но дождя по прогнозу не предвиделось.
Еще по дороге вниз по Девятой Восточной улице я увидела несколько разноцветных, связанных крючком салфеток, прикрепленных к забору. Но в прошлые прогулки по Ист Вилледж мне попадались и двери, сверху донизу покрытые монетками, и дорожки, выложенные бутылочными горлышками, и рыцарские доспехи, вывешенные для проветривания на балкончике, и деревья, увешанные талисманами – так что вязаные салфеточки на заборе смотрелись совершенно нормально.
Я перешла на улицу Святого Марка, но кофейной лавочки там не было. Я прошла квартал несколько раз – безуспешно. Из-за особенностей этого района я даже не сумела найти точное место, где раньше была лавочка. Здесь все меняется очень быстро: двери перекрашиваются, витрины обновляются, на стенах появляются новые рисунки и на подоконниках то и дело вырастают другие цветы. Факт отсутствия лавочки мог быть знаком – не отвлекаться на покупку кофе, а заниматься делом, по которому пришла – но мог и не быть.
Кстати, на очередном семинаре лектор сказал, что если знаки слишком бросаются в глаза, то это, скорее всего – подстава, и нужна практика и еще раз практика, чтобы научиться отличать отвлекающие маневры от настоящих, ценных знаков, а ценные знаки – от самых ценных.
Интересно, что когда я пришла в этот район через неделю, лавочка была месте, и я благополучно вошла туда и, как обычно, попросила смолоть пол-фунта кенийского кофе помельче. И все было как всегда: предметы для кофейных церемоний мягко поблескивали на полках, аромат кофе был таким же бархатным и обволакивающим, а покупатели и сам продавец, как всегда, блистали красотой – на каждого из них невозможно было насмотреться. Все как всегда, кроме того, что продавец сказал:
– Возьмите лучше целый фунт, когда еще доведется…
Я растерянно кивнула, приняла из его рук коричневый, герметически закрытый пакетик с целым фунтом кофе и спрятала в сумку.
– Мало ли какие дела возникнут, – тихо сказал продавец на прощанье.
Но это произошло через неделю, а в тот день я, не найдя кофейной лавочки, пошла по улице Святого Марка по направлению к Томпсон-парку, внимательно глядя по сторонам, стараясь ничего не пропустить. Знаков было больше, чем нужно, но как распознать предназначенные именно мне? Я решила все фотографировать – если не пойму сразу, то разберусь позже, рассматривая фотографии.
И тут я увидела дверь в стене. Ни окон, ни вывески, только выкрашенная в синий стена – и в ней дверь. По стене шел рисунок: слева как будто подходили к двери несколько зыбких, серых, сгорбленных фигур в шляпах. Одна из них словно наполовину исчезала за дверью. Справа от двери – фигуры выходили: разноцветные, распрямившиеся, с гордой осанкой и уже без шляп.
Рисунок заворожил динамикой, я долго смотрела на эту дверь, но мне никак не удавалось ее сфотографировать, потому что возле нее курил пожилой господин в костюме клоуна. Мне пришлось гулять по кварталу, ожидая, когда он уйдет. Слева от двери был двор, огороженный сеткой, справа – бакалейная лавочка, а через дорогу располагалась ветеринарная клиника. Клоун докурил и исчез за дверью, я благополучно сделала свой снимок и пошла дальше. Надо ли мне было войти? Скорее всего – да, потому что очень хотелось хоть одним глазком увидеть, что там. И, может быть, я бы тоже вышла оттуда с гордой осанкой и другого цвета. Но входить куда-либо без приглашения – неудобно, да и просто боязно.