Сам мистер Тартц постоянно всплывал в моем сознании и я подозревала, что он настраивается на мои каналы. Но я ошиблась. То есть, он мог бы это сделать без труда, но я больше не была ему интересна – я играла по своим правилам. То, что всплывало в сознании, было записью, обычной записью, запрограммированной срабатывать в ответ на ключевые слова или ассоциации. Вероятность того, что я говорю его словами, присутствует и сейчас, но я не уверена, что должна полностью освободиться от его влияния. В конце концов, можно отовсюду брать полезное и интересное, если пропускать все через собственные фильтры.
Новый рабочий режим был менее гибким, возвращалась я поздно и очень уставшая, и выходных среди недели у меня больше не было. Я стала реже бывать в спортзале и значительно сократила прогулки по набережной. И однажды призрак нарядной старушки подстерег меня в холле и пожурил, что я плохо забочусь о своем первичном облике. Нарядная старушка сообщила мне, что Дорис Грумель, моя дальняя родственница, а ее старая приятельница, не получила права использования своего облика, потому что недостаточно хорошо заботилась о его сохранении в период земной жизни, а именно – проводила слишком много времени в душных задымленных кабачках, не говоря уж об остальном, о чем ей упоминать не хотелось бы.
Личность загадочной Дорис Грумель мне удалось установить через объемное видение с небольшой помощью госпожи Терезы. В конце девятнадцатого века старший брат моего прапрадеда уехал в Америку, где работал подмастерьем портного, а потом женился на дочери хозяина ателье. Дорис Ковач, по мужу Грумель, и была одной из его дочерей, а значит приходилась мне троюродной прабабушкой.
– Вот у меня есть право неограниченного использования своего облика, – похвасталась нарядная старушка. – Это так расширяет возможности! А бедняга Дорис ужасно любопытна и все время расспрашивает о тебе, золотко. Ей так хотелось бы поболтать с тобой, но она не заслужила…
– А как же вы это заслужили? – поинтересовалась я. – Это, наверно, было очень трудно?
– Это было легче легкого, – незамедлительно ответила та. – Я всегда хотела быть красивой и поэтому мне доставляло удовольствие все, что этому способствовало. Например, прогулки на свежем воздухе обеспечивали хороший цвет лица – и я полюбила длительные прогулки. От морской воды моя кожа становилась упругой и гладкой – и я с удовольствием плавала. Танцы делали мою фигуру гибкой, а движения грациозными… О, как я любила танцевать! Я могу тебя научить нескольким танцам, модным во времена моей молодости.
Я ответила, что безусловно, если это даст мне возможность через сто лет поболтать с какой-нибудь праправнучатой племянницей, то оно того, право же, стоит. Конечно, спортзал – самое подходящее место для того, чтобы учиться танцам начала века, но, к сожалению, я теперь поздно прихожу и пока немного отдохну и поужинаю, он уже закрывается.
– Какая чепуха! – воскликнула нарядная старушка. – Клубовой тебе так признателен за то, что ты, уходя, не выключаешь телевизор, что откроет двери в любой момент, никто и знать не будет.
Я пообещала старушке бывать в спортзале почаще, передала поклон Дорис Грумель и попрощалась. При первом же удобном случае я потихоньку сняла со стены спортзала табличку «Уходя, выключайте телевизор».
Я еще раз увиделась с госпожой Терезой, пожаловалась ей немного на свои проблемы, но она сказала, что моя ломка идет по обычной схеме и спросила, планирую ли я забрать у мистера Тартца то, что принадлежит мне по праву. Это было нечто, соединяющее сразу несколько смыслов и понятий: удачливость, счастье, выделенное мне при рождении, благословение старших родственников, защита высших сил, положенная на мой век доля успеха и личный талисманный потенциал. Термина, включающего в себя все эти понятия, нет ни в одном языке, и когда я поняла, что это такое, то обозначила это словом «благосман».
Мой уровень благосмана был довольно высок. Подозреваю, что именно это свойство имел ввиду Питер Сольц, когда сказал: «Если такой клиент, как вы, доволен, то и другим удача прет». Чем выше уровень благосмана у человека, тем благоприятнее его присутствие действует на любое дело, в котором он участвует, даже если вклад этого человека в дело невелик. Одного его участия и пожелания успеха предприятию уже достаточно для удачного исхода дела. Опытные менеджеры сразу распознают таких людей. Они знают, что чем больше их в проекте, тем лучше, а стоит им исчезнуть, как все идет насмарку – удача поворачивается спиной. Я могу распоряжаться своим благосманом, как того пожелаю. Мистер Тартц обычно отбирает часть благосмана сорвавшихся с орбиты людей в оплату за пользование искрами. Если я пожелаю извлечь свой полностью, то мне нельзя будет упоминать его и свое имя на одной странице. Это трудный выбор. С одной стороны мне не хотелось бы оставлять ему свой благосман, а с другой стороны, что же я тогда напишу в своем резюме? Те несколько лет, что я работала под его руководством, были ключевыми в определении моей специализации и направлении карьеры.