– Как вам обед?
– Восхитительно , – криво улыбнулась я, по-прежнему ощущая зверский голод.
– Мой повар готовит по самым необычным рецептам, – с гордостью призналась Виктория, заметно раздобрев после обеда. – Что-то из мишленовских ресторанов, а что-то, представьте себе, из книг, причем не кулинарных. Я очень люблю читать, у меня весьма обширная библиотека, и порой на глаза попадаются такие блюда, что я просто не могу пройти мимо и не попробовать. И Жан-Жан готовит их для меня. В современно обработке, разумеется, ведь запеченный тетерев или кабанья голова столь неэстетичны при подаче...
Я едва не подавилась единственным глотком чая, на который хватило содержимого изящной чашечки.
– Эм... а... простите, а что вы читаете?
– Ох, так сразу и не скажешь. Давайте лучше пройдём в библиотеку.
И мы прошли. Мама дорогая! А ведь эта Виктория казалась совсем другой! Спокойной, даже холодной, с модной стрижкой на пепельных волосах, женственной фигурой и холёным лицом. Эдакая снежная королева. И замужем была... дважды! А я всегда считала, что такие книжки только для одиноких домохозяек и пишут.
– Вот моя скромная коллекция, – пояснила клиентка, влюбленно глядя на форзацы и ласково проведя пальчиками по ближайшим. – Ещё в загородном доме есть библиотека. И в швейцарском замке собираю потихоньку.
Я только слабо кивнула, ошалело глядя на это богатство. Так вот откуда тетерева, кабаны и прочая дичь. Из любовно-исторических романов! Да их тут сотни на полках, если не тысячи! С обложек на меня страстно глядели полуголые мужчины с телами атлетов, трепетно прижимавшие к себе волооких дам в откровенных нарядах.
– И вы... вам нравится? – слабо прошептала я, до сих пор не веря, что глаза меня не обманывают.
– Очень! – выдохнула Виктория, явственно стреляя глазками в брюнета с обложки, набедренная повязка которого скорее подчеркивала, чем скрывала его мужественность. – Эти истории, они такие... такие... читаешь, а перед глазами история любви, ревности и предательства среди интерьеров старинных замков и особняков. Я обращалась в несколько кинокомпаний с просьбой экранизации, предлагая выступить спонсором, но мне отказали. Представляете? Эти «Оттенки», где на стенах ни одного гобелена и ни одной дубовой кровати эпохи ренессанса, значит, интересны зрителю, а настоящая любовь – нет! Да я бы целыми днями наблюдала за жизнью персонажей и никаких денег бы не пожалела, чтобы воочию увидеть героев, даже просто на экране!
Возмущение женщины было настолько искренним, что аж глаза загорелись, а пальцы, унизанные кольцами, сжались в кулаки. Моё недоумение внезапно сменилось идеей. Вот же она, заветная мечта, и даже исполнение уже буквально лежит на поверхности!
***
Шесть часов магии, за которые я внесла в базу всю книжную коллекцию Виктории, и всего минут десять на само волшебство, непосредственно проецировавшее желание посреди свободной комнаты на втором этаже пентхауса. Внешний вид замка и внутренние интерьеры подгружались из описательной базы, а если каких-то данных в книге не хватало, то заклинание само достраивало что-то, соответствующее эпохе и географии. Сейчас, например, выше человеческого роста, почти под самый потолок, взметнулись башни испанского замка в мавританском стиле, с цветущим внутренним двориком, фонтанами и округлым озером, по которому грациозно плавали лебеди, упомянутые в тексте. А главные герои, успешно миновав стадию знакомства и вынужденного заключения брака, уже скрылись из двора в одной из многочисленных спален и эмоционально ссорились, с треском ломая мебель и сдирая с окон бархатные шторы.
– Ой, как прекрасно! Ой, как замечательно! Совсем, как в книжке! – подпрыгивала на месте «королева» Виктория, сверкая белоснежной улыбкой ярче бриллиантов. Я могла только слабо улыбаться, настолько вымоталась, щедро расходуя резерв на чудо, способное удивить эту странную даму.
Ссора благополучно завершилась поцелуем, и клиентка, нетерпеливо переминаясь на месте, заглядывала в окно, ожидая начала сцены со сто двадцать пятой страницы. И дождалась, судя по заалевшим щекам, блеску глаз и языку, спешно облизнувшему пересохшие губы. Но за действиями со сто двадцать седьмой и пяти последующих страниц наблюдать не стала – отвернулась от окошка, из которого доносились вздохи и стоны, сливавшиеся в имена. Пабло любил Франческу со всей страстью, что отражалась во взгляде мускулистого идальго на обложке, а юная девственница, судя по звукам, не испытывала по этому поводу ни малейшего дискомфорта. Увы, но уже через тридцать страниц новоиспеченный супруг отправится на войну, а молодая жена останется в замке, где её, скорбно сообщив о кончине Пабло в первом же бою, попытается совратить хитрый дядюшка главного героя. В итоге печальная Франческа, не зная себя от горя, сбежит из дома и прибьется к банде лесных разбойников, и лишь за десять страниц до финала влюблённые встретятся вновь, отпраздновав воссоединение семьи второй и заключительной эротической сценой. А, и чуть не забыла – у Пабло и Франчески к тому времени уже будет сын. Пятилетний. Именно он, воспитанный лесными разбойниками, своровал на ярмарке кошель у Пабло, чем и привёл родного отца к логову в лесу неподалёку от замка, где они с матерью скрывались долгие годы. Хэппи энд и слёзы счастья!