Но как же так – фея и без счастливой любви? Мы ведь её по своей природе притягиваем, неосознанно. Как ёкнет сердечко – значит, это именно он, тот самый, единственный. Розалия, вон, возлюбленного в семнадцать нашла, через месяц замуж выскочила, и уже больше десяти с ним неразлучна. И неважно, что она фея, а он человек – её магии от любви на обоих хватает. Марго так и вовсе вышла замуж по контракту и всё равно умудрилась влюбить в себя менталиста, хотя они из-за ощущения чужих мыслей вообще редко отношения заводят. А Клео вообще едва не заставила маму поседеть, приведя в дом демона-искусителя! Все красавцы и, как один, пали жертвой любовной магии, текущей в крови фей. А у меня что? Из всего многообразия мужского генофонда выбрала себе самого завалящего, и тот замуж не зовет. Несправедливо!
Слова Фиалки зародили сомнения в душе, и домой я приехала в непривычно мрачном расположении духа, злая на всех и вся. Ещё и в пробке застряла, пропотев, как в бане, в салоне душного автобуса. Надо было такси вызвать. Или вообще папе позвонить, чтобы забрал и перенес до конечной точки. Но нет – я же решила строить из себя обычного человека. Никакой магии, никаких фокусов – нельзя, чтобы смертный узнал об истинной сути раньше, чем скажет «да» в ЗАГСе. Розочке повезло, всего месяц скрывала, а у меня шестой год в разгаре. Неудивительно, что нервы на пределе, а на Госуслугах висит уже шестая по счету заявка с выбранной датой.
Ключ отчего-то не поворачивался в замке, и я привычно нажала на ручку. Ну вот, опять дверь не запер. И как только воры нас еще не обчистили?
В коридоре скинула туфли, поставила сумку, заперла дверь и сразу направилась на кухню. Тишина меня не смущала – я знала, что благоверный дома. Да и где ему еще быть?
Сходила в спальню переодеться и быстро разогрела вчерашний ужин, с неудовольствием отметив, что он опять весь день голодал на пайке из чая и печенья. Всё как всегда вот уже почти целый год, как мы съехались. Каждый день одно и то же.
– Лёш, иди ужинать! – позвала я, накрыв на стол. Даже распустившийся кактус по центру стола водрузила. Сестринское наследство, переходящее из рук в руки с каждым новым декретом. Обе сестры уверяли, что колючий Тимофей приносит удачу в любви и душевное спокойствие. Что ж, и то, и другое мне сейчас бы не помешало.
– Лёша! – вновь позвала я, так и не дождавшись никакой реакции. В ответ – тишина. И только если прислушаться, из соседней комнаты доносится оголтелый стук клавиш.
Я бросила недовольный взгляд на накрытый стол и цветущий кактус. Удача, как же! Любовь, ага! Только одни скандалы и ссоры в последнее время. Да что там в последнее – все пять лет принесли больше мучений, чем радости. Права была Фиа, настоящими чувствами тут и не пахнет.
Схватив горшок с Тимошей, я решительным шагом направилась к вечно глухому Алексею. Ну да, ничего неожиданного – он был в рейде, прячась в каким-то темном ангаре. Всклокоченные волосы выбились из куцего хвостика, наушники набекрень, пальцы напряжены и словно прилипли к мышке, да и взгляд накрепко приклеился к монитору. Моего возвращения с работы просто не заметили, и сейчас даже голову не повернули. Прекрасно. Просто замечательно! Именно таких доказательств я и ждала.
Молча развернулась и направилась в спальню. Отставила кактус в сторонку и открыла шкаф. Негусто. Вынув из недр шкафа спортивную сумку, принялась методично утрамбовывать вещи. Умудрилась успеть закончить сборы, полить всю оранжерею цветов на трех подоконниках, перекусить безнадежно остывшим ужином и прочесть пару страниц книги, прежде чем Лёша с удовлетворенным стоном откинулся на спинку кресла, сдернув с головы наушники. Потянулся всем телом, довольно улыбаясь. Для довершения картины разве что закуренной сигареты не хватало.
– О, Василиса, милая, ты уже дома? А сколько времени? Семь? Ты что-то сегодня поздно. И хмурая какая-то. Случилось что?
– Случилось, – собравшись с духом, подтвердила я, старательно избегая смотреть в столь знакомые зелёные глаза с едва заметными янтарными прожилками. – Закрой за мной дверь, пожалуйста, я ухожу. Там такси уже ждет. Ключи я оставила в тумбочке, чтобы у двери не висели, когда опять забудешь запереться.
– Василиса? – вскинул брови Алексей, откровенно не понимая происходящего. Суматошно переводил взгляд со спортивной сумки у моих ног на горшок с Тимошей, прижатый к груди, а с него на коридор и окно, за которым как раз просигналил автомобильный клаксон.