– Увы, Владимир Петрович, грустить и страдать мы не имеем права. Даже для правого дела. Даже если вы так просите. Мы же волшебство в массы несём, нам категорически запрещены негативные эмоции, иначе сами понимаете...
– Что «сами понимаете»? – насторожился клиент, растеряв всю свою патетику.
– Ну, вы же сказки читали, наверное. Что будет, если фею разозлить? – довольно прозрачно намекнула я, но кое-кто сказок про принцесс и фей, видимо, не читал. Или уже запамятовал в силу возраста. Хотя по документам писателю было едва за тридцать, но бледность, сутулость и высокопарные интонации махом делали его лет на двадцать старше, оттого и я воспринимала его едва ли не как убеленного сединами старца.
– А что будет?
– Плохо будет! Давайте к делу вернёмся – в чём ошиблись? – продолжила напирать я, и мужчина сдался, вздохнув особенно страдальчески:
– Ошибся, когда желание загадывал.
Угу, плавали, знаем. Но по правилам вопрос всё же задала:
– В чём?
– В ком, – надрыв в голосе вполне потянул бы на Оскар. – В Лене. Не люблю я её. Совсем. Я думал, она другая…
– Что на этот раз? Снова волосы попросить перекрасить? Или глаза – линзы там всякие? Может, грудь увеличить? Мы это можем, пусть и не совсем законно...
– Нет, – остановил мои перечисления Владимир. – С ней всё не так. Она – не та. Я другую люблю.
Вот тебе раз. Всего пара недель прошла, как Леночке изящные пальчики на ногах целовал, а теперь другую любит? Ох уж эти люди искусства – один ветер в голове, никакой стабильности чувств. То ли дело я – больше пяти лет одного любила.
– Эээ… я, конечно, могу попробовать Леночкины чувства откатить, а вот кого-то другого влюбить… Это надо уже к начальству обращаться, у меня такие желания по лимиту – не больше одного на человека. И акт мы с вами уже подписали…
– А мне и не надо, чтобы она в меня по волшебству влюбилась, – неожиданно загорелись глаза Владимира Петровича. – Я хочу по-настоящему.
– О, – глубокомысленно протянула я, – ну тогда ничем не могу помочь…
– Можешь! Только ты и можешь! Я ведь в тебя влюбился!
– Что? В меня? В фею?!
Это розыгрыш какой? Или у него белая горячка началась?
– Да. А что такого? – искренне удивился моей реакции писатель.
– Что такого? – я с трудом удержалась от истерического смешка. – Да много чего. Я, например, у вас на ладони помещаюсь, если вдруг не заметили!
– Да это же отлично! – и не думал унывать писатель . – Мне всегда сказка про Дюймовочку нравилась.
Ого! Да это ж клиника! Сперва его маленькие женские ступни интересуют, потом карманные феечки… что дальше?
– Ты не думай, что я шучу! Я серьёзно, смотри, – передо мной на стол рухнула толстенная рукопись с жирным, бросающимся в глаза заголовком.
– «Фея для домашнего использования»?! – опешила я, не представляя, что за опус может скрываться в этой кипе бумаг, а в голову полезли исключительно всяческие извращения.
– Да, над названием ещё можно поработать, – пробормотал Владимир, – но, в целом, подходит: и суть отражает, и броское, и вызывает желание заглянуть под обложку. Редактор по крайней мере одобрил. Но не в названии дело! Я её всего за две недели написал, с момента нашей первой встречи! Ты – моя настоящая муза. Никакая не Леночка.
– Мне очень лестно, конечно, стать музой такого талантливого писателя, – осторожно начала я, с опаской поглядывая на рукопись, которой за неверное слово меня можно запросто прихлопнуть в сердцах. – Но мы с вами из разных миров. У феи и человека априори ничего не получится. Поверьте, я пыталась, но ничем хорошим это не закончилось.
***
Дальнейшее ведение заявок влюблённого писателя по моей дружеской просьбе передали другой фее. Из всего штата Фиалка на всякий случай выбрала счастливо замужнюю, с целым выводком юных феечек, чтобы симпатии Владимира Петровича ненароком не перекинулись на новенькую волшебницу. Ведь одно дело юная прелестница, и совсем другое – мять шестерых дочерей, трое из которых уродились магически одаренными.
– В любви, говоришь, признавался? – смеялась Фиа, перечитывая моё заявление о снятии с дела. – Книгу написал? Что же не устроилась музой на полставки? В древности, говорят, была довольно почитаемая работа даже среди наших.
Грязные намёки и фривольное подмигивание я решила оставить без ответа, пожелав новой фее удачи с непростым клиентом. Обижаться и не думала – первое время после разрыва с Лёшей Фиалка поддерживала, как могла, виня себя в моём импульсивном поступке, а теперь упорно пыталась наладить мою личную жизнь. Кавалеров предлагала, компанию в баре составить или вообще сходить на двойное свидание вслепую. Я всё отказывалась, отговариваясь несуразными причинами. Не вышло отговориться только от Клео, которая буквально всучила мне своего бывшего возлюбленного, назначив нам свидание на пятницу. Якобы, чтобы тот отстал от них с Максимом, а по факту скорее всего попросту печалясь, что такой прекрасный генофонд, как у Влада, скитается в одиночестве.