Магполицейский, усилием воли отогнав предательскую мысль «А может, и правда в кутузку?», продолжил:
— Как оно было? Рассказывай снова.
— Ну эта… Вышел я, значится… Из этого… Ну кабачка… Да и думаю, дай, прилягу. Отдохну немного, прежде чем домой идти… На растерзание, значит… И прилег…
— Где прилег?
— Как «где»? Прямо в сугробе, чтобы не поддувало! Там, недалеко.
— А потом?
— А потом лежу и думаю, что вставать пора — зима ведь, мороз. Только вставать-то не хочется… У меня же обе, которые дома, страсть какие лютые! А въедливые!.. И главное, понимаешь…
— А доха? — нетерпеливо перебил его полицейский.
О лютых и въедливых он сегодня слышал раз двадцать, не меньше.
— Агась… Так, насчет дохи. Лежу, значит, и вдруг так тепло мне стало! Я, грешным делом, сразу подумал, что того… Ну вы знаете, всякое случается, когда выпивши… Не, вы не подумайте, я сам никогда! Я ж не забулдыга какой. Но друзья рассказывали, да…
— Ты о тулупе говорил.
— Ну да… Лежу, значит, согрелся, засыпать даже начал… И вдруг чувствую, будто одежа на мне шевелиться начала. Потом так тихо: «звяк, звяк». И слышится оттуда, где у меня потайной карман в тужурке. Я рукой к карману — а оно не пускает! Дохой прижало так, что не дохнуть. Прям аж как камень на груди…
— Дальше-то что было?
— Так ничего… Позвякало, да и замолкло. Но доха не отпускает. Наоборот, прямо в лицо мне тыкается. Смрад от нее такой, что чуть не задохнулся. Чем-то звериным — то ли бараном, то ли собачьей шерстью, несло. И вдруг у меня прямо в голове какой-то мужик говорит: «Спасибо, товарищ! Свободу угнетенным тулупчикам!»
— Так и сказал? Ты не путаешь? Слова-то странные какие, будто не наши.
— Не… не путаю. Я еще переспросил… спьяну-то не понял, что бормочет. Он мне и повторил.
— И что дальше?
— Да ничего. Сразу холодно стало. Я глаза открыл — нет никого, сугроб вокруг…
— А почему ты тогда думаешь, что это тулуп был?
— А что же еще? По запаху — чисто бараний тулуп, с собачьими заплатками.
— То есть сам ты его не видел.
— Никак нет, не видел…
Пьянчужке так и не дали отоспаться в камере. После допроса дежурный приказал ему отправляться домой и больше с чужими тулупами не яшкаться. Дело, конечно, пришлось оформлять — бесхозный магический артефакт с уголовными наклонностями был объявлен в розыск. Но сам полицейский мало верил в его поимку. Такие в их глухих, небогатых краях долго не задерживались: магов здесь мало, естественные источники магии очень слабые. А без человека волшебные вещи долго не могут, гибнут.
Ночью в городской управе дежурил только сторож. Много народу и не нужно было — желающих сюда влезть обычно не находилось. Все знали, что «управа подключена к магии», «как полезешь — так хлобыснет». Сторож, конечно же, обходил комнаты, но исключительно для порядка. А на чердак здания заглядывал и того реже. Что там делать-то, если он пустой совсем?
Доха пробиралась сюда через чердачное оконце. Магический контур вокруг управы ставили давно, проверяли не часто, потому точно сказать, когда в нем появился туннель, было сложно. Впрочем, бродячий артефакт эти мелочи и не интересовали. Тепло, чисто, что еще надо для отдыха?
Сейчас тулуп раскинулся прямо на полу, у его рукава лежала горка мелких монет. Поначалу грабить пьянчужку никто не собирался. Согреть только хотел да припугнуть, чтобы из сугроба поднять. Мороз под утро ударил сильный — к рассвету замерз бы мужик, как пить дать.
А потом артефакт решил взять плату за свои услуги. Не все ж скорняку барыши заколачивать!
При воспоминании о старике полы тулупа брезгливо поджались.
Кто ж думал, что приведенный скорняком «специалист» просто приложит непонятную доху ударной порцией магии, не вникая в нюансы?! Хорошо, что часть залпа удалось отразить.
Да-а, это тебе не столичный тютя Эльджен… Местные суровые мужики сначала глушат намертво, а потом лишь разбираются, что там такое было.
Скорняк же, пользуясь его беспамятством, вообще над ним надругался! Это же надо было додуматься чистокровный бараний тулуп залатать собачьими шкурками! Теперь его постоянно преследует запах псины, а сзади появился какой-то болтающийся огрызок меха, подозрительно похожий на собачий хвост.
Правда, благодаря переделке, он приобрел свою вторую сущность. Все-таки бегущий куда-то по своим делам пес вызывает меньше вопросов, чем парящая в воздухе доха. Однако, повторять такой эксперимент явно не стоит.