Петр явился выразителем идей своего бурного времени, выработанных всем ходом развития народной жизни. Массы выражали идеи, а личность воплощала их в жизнь. Е. Ф. Шмурло многократно обращал внимание на духовное родство Петра с тем обществом, в котором он жил и действовал, не пытаясь противопоставить царя и народ.
Один из ключевых принципов исторического метода Евгения Францевича Шмурло – большое внимание к истории идей. Всякая эпоха для него определялась именно сквозь призму идеологических представлений. В его трудах практически нет места экономическим факторам. Историк считал их вторичными по сравнению с проявлениями народного духа[83]. В центре исторического повествования Шмурло стоит человек. Историк никогда не обвиняет и не оправдывает исторических персонажей, он пытается объяснить лишь их поступки, «психологические мотивы, руководившие ими»[84]. Поэтому и Петр для него – не только самодержец, но в первую очередь яркая и незаурядная личность. Не случайно, что непосредственно реформы Петра освещены автором неглубоко. Вероятно, он и не ставил перед собой такой задачи. И только на страницах учебника по истории России, написанного для эмигрантской молодежи в 1922 г., он специально остановился на преобразованиях царя. Но здесь автор ограничился учебными задачами и познавательными способностями учащихся, поэтому картина преобразований получилась у него схематичной, хотя и хорошо отражающей истинное положение вещей.
Е. Ф. Шмурло всегда подчеркивал неисчерпаемость петровской тематики. Он был горячим поклонником царя-реформатора и никогда не разделял его беспощадной критики П. Н. Милюковым. Вместе с тем историк не закрывал глаза на недостатки самодержца, не стремился затушевать их. Для него неприемлема петровская жестокость, но вместе с тем ему чужда позиция тех современников и потомков Петра, которые «далеко не все умели за этой ненужной жестокостью разглядеть горячую любовь царя к России и простить ему его зло за тот гигантский, самоотверженный труд, какой он вложил в свое дело, руководствуясь желанием, одной мыслью – благом и пользой своей страны»[85].
Примечательно, что параллельно с Е. Ф. Шмурло над петровской тематикой работал М. М. Богословский. Оба историка вели исследования независимо друг от друга. Капитальный труд Богословского «Петр I. Материалы для биографии»[86]писался в 1920-е гг., но остался незаконченным и был опубликован только в 1940-е гг. В это же время Шмурло, находясь в эмиграции, предпринял попытку обобщить огромный, накопленный за многие годы материал в специальном труде о Петре и его времени, который, как указывалось выше, так и не был напечатан. М. М. Богословский многократно ссылался на труды своего коллеги. К сожалению, пока неизвестно, располагал ли живший на чужбине Шмурло какими-либо сведениями о той работе, которую вел Богословский в СССР. Несмотря на некоторые отличия в подходах двух историков, в методах их научных изысканий, на различие их исследовательских задач, в основном они пришли к идентичным выводам.
Евгений Францевич Шмурло так и не написал законченной истории петровского царствования. Хронологически в своих исследованиях он доходил до 1705–1707 гг. Остальной период правления царя-реформатора в специальных работах рассмотрен не был, а был только очерчен на страницах учебника для эмигрантской молодежи. Но, несмотря на это, вклад Е. Ф. Шмурло в изучение данной темы более чем значителен. Он не ставил в центр своего повествования одного лишь Петра, как это делали многие официальные историки, но и не заслонял образ царя народными массами, как это делали марксисты. Большое место в своих работах Шмурло уделили рассмотрению того, что сегодня принято называть коллективными представлениями эпохи.
Несомненной заслугой Евгения Францевича Шмурло стало вовлечение в научный оборот массы до этого неизвестных источников, обнаруженных им во время командировок по России и Европе. Он оставил нам около сорока статей, несколько монографий, посвященных Петровской эпохе, которые без всякого сомнения заслуживают внимания исследователей и требуют переиздания в современной России.
84