Тиканье часов, вой чей-то за окном. Не то столь пугавшие инквизитора адские гончие, не то пьяный в стельку демон, добирающийся до дома. Влад смотрит на пока полную бутылку на столе, но сегодня ему почему-то плохо и без того.
— Господи, за что, — скулит он. — Все муки Иовы, только не это, только не так.
Он знает, что Бога нет — или Он просто не посчитал его достаточно важным, чтобы обратить внимание на крики Влада, обещающие Создателю худшую смерть из возможных. Бога нет, Яна нет, но все равно он с кем-то говорит.
— Не уходи только, господи… — хрипло выдыхает Влад, краем глаза ловя движение за спиной. — Просто стой хотя бы рядом, не… оставляй меня одного…
Он боится признаться, что его давно уже мучает страх темноты. Той, что с тихим шорохом падает на Столицу ночью, той, что плещется в его душе, туманит некогда ясный разум. Он никогда не умел жить, а теперь это и вовсе не имеет смысла.
Вспоминая бездыханное инквизиторское тело, Влад уже в какой-то миг уверен, что это он его, своими собственными руками, убил, растерзал, вскрыл грудную клетку, вынул еще бьющееся, доверчиво ложащееся в ладонь сердце и до скрипа и хруста сдавил пальцы. Покалечил, сломал, забил голову своими идеями, протащил за собой в самый Ад.
Он не умеет извиняться, просто путанно говорит на дикой смеси языков. Он знает, что никаких слов не хватит, чтобы умолять о прощении за такое.
Зная, что его не слышат, Влад шепчет что-то на архидемонском. Кажется, клянется несуществующему богу или ушедшему инквизитору в чем-то, о чем не помнит сам.
Когда он продавал душу, все было так просто и легко, тогда не хотелось живьем содрать с себя кожу и истекать кровью в тишине. Влад нервно пробегает пальцами по кривым белым шрамам на запястье и тихо смеется.
Когда в висок утыкается холодное дуло револьвера, Влад смотрит на разгорающийся за окном рассвет. Одно движение пальцем — и белые стены раскрасятся содержимым его черепной коробки. Почему-то, вопреки всем законам анатомии и биологии, смутно ворочающимся у него в мозгу, кажется, что потеки будут насыщенно-черными.
На стене уже алеет кровь — словно Влад пробовал, как она будет там смотреться; сбитые костяшки саднит, но руку он держит прямо и уверенно. Одна пуля в барабане.
Сухой первый щелчок. Улыбка становится шире.
— Ты сошел с ума, — тихо шелестит голос. — Влад, пожалуйста, стой. Опусти револьвер.
— Я сошел с ума, — покорно и слабо повторяет Влад. — Я сошел с ума, когда увидел твое перекрученное тело, Ян. Тогда и только тогда. Это все — имитация жизни, которая стремительно катится в самую бездну. Тебя нет, понимаешь? — надрывно смеется он в серые инквизиторские глаза. — Тебя нет, это я тебя выдумал, чтобы не было так больно, это я говорю сам с собой в пустой комнате, я представляю… что это не я тебя убил. Ты — только попытка оправдать свое существование… к черту. Только скажи мне, скажи, ты меня простил?
Ему не нужно зеркало, чтобы видеть свой безумно-одержимый взгляд. Глаза Яна зеркально чисты. Сквозь пальцы дымом скользит его плечо, которого хотелось коснуться. Подделка. Ненастоящее. Нереальное.
— Мне не за что прощать, — звучит в ушах голос, словно из сбоящего радиоприемника. — Я никогда тебя не проклинал.
Он в глубине души хотел услышать именно это. Широкий, безумный оскал кривит губы — признавать собственное сумасшествие неожиданно легко и просто.
— Надеюсь, ты все-таки где-то там, инквизиторство, — шепчет Влад, до рези в глазах вглядываясь в закат. Замолкает — не знает сам, где и когда, но чувствует, что где-то должен быть. — И я тебя найду, даже не думай, что куда-то денешься…
Выдуманный призрак не меняется в лице, только шепот, закладывающий уши, становится громче и настойчивее. Отчаяние, вой. Даже если, мелькает на миг мысль, Влад не выдумал это все, даже если он все еще бьется где-то между мирами, делать в Аду уже все равно нечего.
Предвещая, как вздрогнут все, услышавшие выстрел за хлипкими перегородками стен, Влад все-таки нажимает на спусковой крючок.
========== печенье ==========
Комментарий к печенье
флафф с печеньками без таймлайна; у всех все хорошо
Последний раз Ишим была в этой квартире несколько месяцев назад, когда они с Карой заглядывали в гости к инквизиторам — в тот день они с Владом планировали набег на какой-то из замков мятежных аристократов. Имен Ишим старалась не запоминать, сильно боясь услышать знакомое. Она лучше других знала, что все цели Гвардии вскоре будут найдены мертвыми, и это будет не простой аккуратный выстрел, пробивший лоб определенному демону, а пепелище на месте роскошного строения, веками врезавшегося шпилями в тяжелое небо над Столицей.
Сейчас демоница отмахивалась от мрачных мыслей, сердито фыркнула сама на себя, откидывая со лба длинные пряди, покосилась на зеркало, не без оснований полагая, что перепачкала мордашку в муке. Перед ней на столе стояла миска с тестом; Ишим, глядя на нее, воинственно взмахнула хвостом.
— У вас корица есть? — деловито поинтересовалась она.
— Ммм? — Ян отвлекся от книги, рывком подняв голову, озадаченно почесал затылок, еще больше растрепывая куцый хвост, в который стянул волосы. Мучительно, ради Ишимки, выжидательно его рассматривающей, он пытался вспомнить, но вскоре честно сдался: — У Влада спроси. Я правда не знаю.
— То есть… — ненадолго застопорилась Ишим. — Готовит он?
Она диковато посмотрела в стену, за которой Влад, судя по тихим напевам заклинаний, опять работал с амулетами, потом покосилась на Яна, снова уткнувшегося в толстую тяжелую книгу и не замечающего ничего вокруг. Подумав, что ничего из рук Войцека она не стала бы есть под страхом смерти, Ишим покачала головой и вернулась к готовке. Баночка с корицей, стоило зарыться в кухонный шкафчик чуть глубже, быстро оказалась в ее руке.
— А чего ты вообще решила печенье-то делать? — задумчиво спросил Ян.
— Просто захотела, — беспечно пожала плечами Ишимка, усердно перемешивая тесто. — В замке скучно, знаешь? Кара занята какими-то бумажками, а мне нечего делать. Слоняться по пустым громадным комнатам, с ума сойти можно… На кухню меня и близко не подпускают. А у вас тут так хорошо, по-домашнему… — Она расслабленно улыбалась. — Ты же не против?
— Если нам достанется наша доля, мы очень даже за! — радостно подтвердил Влад, неожиданно появляясь и падая на лавку.
Невозмутимо перелистнув страницу, Ян покачал головой:
— Так что там с тумбочкой, собрал?
— Нахуй Икею, — честно признался Влад. — Эта штука меня победила. Меня, боевого мага, капитана Гвардии… и прочая, и прочая… Эту инструкцию придумали не люди! Я чувствую, как меня выебали в мозг! Трижды! — Почувствовав укоризненный взгляд поверх книги, резко отмахнулся: — Я в своем доме, выражаюсь как хочу.
— Денница, дай мне сил, — мрачно попросил Ян.
Он устало откинулся назад, чуть не стукнувшись затылком о стену, запрокинув голову к потолку.
— Так что там насчет печенья? — лениво спросил Влад. — Пополам?
— Чего это? — удивленно фыркнула Ишим. Нахмурилась несерьезно, но постаравшись придать себе грозный вид, что было довольно сложно. — Ты говоришь с демоном, Войцек, это наиболее невыгодная сделка, которую только можно предложить! — подбоченясь, заявила она.
— Шестьдесят на сорок, — сдался Влад. — Кара все равно много не съест, а нам на дежурство сегодня, помоги голодающим.
Ишим задумчиво посмотрела на вытащенный из духовки поднос, словно уже прикидывая, как делить печенье. Кисточка хвоста дернулась туда-сюда.
— Ладно, — согласилась она. — Сначала печенье, а потом поделим.
— С тобой приятно иметь дело, — ликующе улыбнулся Влад.
***
Скрип перьевой ручки по бумаге выводил Кару из себя, но она только помнила, что если завтра у Люцифера на столе не будет лежать отчет по всем операциям Гвардии за последние пару месяцев, придется подыскивать нового командора, потому что она, вполне вероятно, окажется в дворцовых подвалах, из которых не выбираются. Почти роняя голову на стол, Кара лениво протирала глаза, косясь на неяркий свет люстр.