Он поднялся рывком, не давая себе шанса передумать: хочет танцевать — пусть танцует. Руки еще потряхивало нервной дрожью. Влад довольно, сыто усмехался, утаскивая его в середину комнаты, быстрыми и резкими движениями рук раздвигая к стенам стол и кресла. Картинно щелкнул пальцами, включая магией настроенный магнитофон, полилась музыка. Засучил рукава по локоть, заставляя пробежаться взглядом по татуировкам; белый дракон издевательски скалил клыкастую пасть.
— Безвоздушная тревога, серьезно? — неловко уточнил Ян, прислушавшись к знакомой мелодии. — Под нее вообще можно танцевать?
Кажется, он вцепился Владу в плечо слишком сильно, вонзил пальцы в кожу, но он не жаловался. Держал невесомым призрачным прикосновением, из которого не хотелось вырываться; руки, здесь, в Аду, были теплые и ощутимые. Стоило осознать, что он делает, накатывал жар, кружа голову; стало невыносимо душно.
— Теорию ты знаешь, я почти уверен, — тихо, почти на ухо рассказывал Влад, обжигая дыханием. — Р-раз, два, три, давай…
Быстро показал четыре шага, с мягкой усмешкой подсказывая, с какой ноги двигаться; раз, другой, терпеливо ожидая, пока Ян привыкнет, пока танец застынет в памяти. Горько-полынный запах его кожи не давал сосредоточиться — или виной всему были несколько рюмок виски. Ян шарахнулся назад слишком уж торопливо, пытаясь уцепиться за музыку, поймать эйфорически-легкое ощущение, с которым всегда танцевал Влад, уверенно кружа по великолепным бальным залам. Пробуя следовать всем советам сразу, все же сбился пару раз, наступил Владу на ногу, вздрогнул. Влад упрямо вел дальше, уверенными движениями сбивая страх.
— Слишком правильно пытаешься делать, — шепнул Влад. — В этом, кажется, и проблема. Расслабься, ты танцуешь, а не маршируешь. Движения плавнее. Еще раз.
Когда-то той же фразой его учили колдовать; кто бы вообще знал, что Влад Войцек окажется таким терпеливым учителем. Поначалу Ян, может, и не особо надеялся, что у него что-то получится, но теперь честно старался. Попытался расслабиться, перестал когтями впиваться во Влада. Музыка уже стала привычнее, звучала знакомо, шаги стали легче — невесомее. Влад сам ловил ритм, не позволяя отстать, диктуя повороты под переливы высокого женского голоса. Где-то в глубине груди ворочался восторг; стоило забыть обо всем, стоило не задумываться о правильности шагов и не сковывать себя страхом ошибиться, чтобы наконец почувствовать это. Мало с чем сравнимое увлечение, ударяющее в голову. Комната мелькала перед глазами, плыла, не поспевала за их движениями. В какой-то момент почудилось, что босые ноги оторвались от пола — что за спиной распахнулись крылья.
— Ровно дыши… — напомнил Влад, вторя записи и ничуть не отвлекаясь от танца.
— Будешь тут ровно дышать, когда ты мне в ухо шепчешь, — слабо огрызнулся Ян. Дыхание было общее — слишком близко, почти обжигающе.
Хитро прищурившись, Влад повел так, как обычно и танцевал: порывисто, уверенно, заставляя сердце проваливаться. Десятки раз Ян наблюдал за ним издалека; голова восторженно закружилась. Кажется, он не потерял равновесие, только потому что в ужасе схватился за серебряные нити контракта, и тело как-то само подстроилось под быстрый шаг. Или не в контракте было дело? Думать было некогда, мысли высыпались из головы.
— В этом городе так странно звучит безвоздушная тревога, — напевал Влад, раскатисто мурлыча-рыча, мечтательно улыбаясь. — Жить не спеши, не сдавайся, не меняй на гроши… Разгорится и погаснет в ночи безвоздушная тревога…
На резком повороте Влад вдруг отпустил его на вытянутую руку, заставляя крутануться, изумленно задохнувшись, едва не вскрикнув, но тут же подхватил, ведя снова и снова — из угла в угол, не замечая ничего, глядя точно в глаза. Ян не помнил, когда они остановились, пьяный от ощущений; кажется, на высокой последней ноте замерла музыка, кажется, его снова закружили вокруг. Ян замер, в провороте вдруг оказавшийся прижатым спиной к Владу.
— Не безнадежен, определенно, — весело рассмеялся Влад, отпуская его. Они оба задыхались, чуть не падая, держась только друг за друга. Музыка ненадолго утихла, чтобы пойти заново в бесконечном круговороте: уже опять набирала громкость.
— Мне просто повезло с партнером, — упрямо заявил Ян. Дыхание никак не успокаивалось, сердце трепетало в груди.
— Веди, — неожиданно оборвал спор Влад.
Ян как-то инстинктивно его приобнял, когда Влад вдруг напрочь сменил позицию; потом его потянули на себя, и ничего не оставалось, кроме как пытаться танцевать, путаясь в ногах. Выровнялся, ненадолго замер в конце квадрата, глядя в сверкающие чистой сталью глаза, искрящиеся свободой. Он помнил, какую силу удерживает в руках — боевой маг, капитан Гвардии — капитан… Удивительно подстраиваясь под каждое движение, Влад сглаживал его неумение, выправлял что мог, и Ян увлекся, не смог выпутаться из танца, был заворожен плавностью движений — без изысков, без хитрых изворотов, в которых кружил его Влад, мерный вальс тоже утягивал и завораживал. Кажется, уже потерял счет времени — он и не запомнил, сколько прошло. Музыка замолчала — он как будто проснулся.
— А прибеднялся, — хмыкнул Влад, терпеливо поправляя ему растрепавшиеся волосы и воротник рубашки. — Я же знал, что ты можешь.
Позволил прикурить от огненного заклинания, расслабленно наблюдал за тем, как Ян затягивается. Пьяное ощущение ликования, рожденное танцем, никак не покидало его, в ушах еще шумела музыка, а руки помнили раскаленное тело Влада.
— А я не знал, что могу, — оторопело признался Ян. — Это магия какая-то была?..
— Можно и так сказать, — легко соглашаясь, пожал плечами Влад. — Зови как хочешь, но ты танцевал, причем весьма неплохо.
Табачный дым драл когтями горло; Влад отнял сигарету, прикурив сам, извинился, легко касаясь губ, — этого было достаточно, чтобы затушить недовольное ворчание. Ян смотрел, как вспыхивает огонек сигареты.
— Ты обещал никому не рассказывать, — напомнил Ян.
— Буду нем как могила, — клятвенно пообещал Влад. Помолчал, облокотившись на подоконник, глядя в темную зыбкую ночь, плещущуюся за стеклом. — Спасибо, инквизиторство, правда. Давно я ни с кем так не танцевал…
Жар танца спал, уже не было душно. Было просто тепло и спокойно.
— Влад? — задумчиво окликнул он. — А знаешь, я готов пересмотреть условия. Там, где насчет «один единственный раз».
========== febris ==========
Комментарий к febris
febris - лат. лихорадка
трагикомедия в двух частях про больных (на этот раз не фигурально) героев, флафф, насморк, постбуря
I.
Ишим чихает тихонечко, как кошка; в первый раз Кара этого даже не замечает, продолжает корпеть над бумагами, потерянная в мире бесконечных цифр и бюджетов. Но чихание повторяется снова и снова, и она оборачивается: Ишимка утыкается носом в кружевной платочек, сжимается в кресле, стараясь, чтобы ее не заметили.
— Что? — бормочет она, алея щеками — не то от жара, не то от смущения. — Как будто ты никогда не болела.
Значение слов не сразу осознается, теряется где-то. Кара оторопело кивает:
— Никогда. Ангелы не болеют, ты разве не знала? Сотрясением мозга да переломами, разве что, и то быстро проходит.
Наверное, с ее-то регенерацией невозможно болеть, или виной тому слишком горячая кровь, которую она обычно проливает в битвах; Кара не знает, придерживаться ей логичной или поэтической версии. Она просто глазеет на Ишим, будто у нее выросла вторая пара рогов. Внимательно смотрит, словно встретилась с неведомой зверушкой, и теперь совсем не знает, что с ней делать.
— Я на Девятом простудилась чуточку, — виновато признается Ишим. — Случайно. Я не думала, что там такой мороз. Надо было не один мундир, а плащ еще набросить… Я надеялась, этого хватит.
— А демоны… разве болеют?
— Девятый же, — шмыгает носом Ишимка. — Там и просто холод, и магия еще…