Некоторое время завтрак проходил в полном молчании.
«Ты хотел пообщаться с людьми», — мысленно напомнил Гермес.
— А что, Филемон, — сказал громовержец, — как мне тебя отблагодарить за гостеприимство?
— Никак, — ответил старик. — Мы вас просто так пустили. Как водится.
«Так водится?» — мысленно усомнился Зевс, вспоминая вчерашние мытарства.
Гермес мысленно пожал плечами.
— Бескорыстие нынче дорогого стоит, — милостиво улыбаясь, сказал Зевс. — Но уж царём-то я тебя сделаю.
— Не надо. Я не умею.
— Чего ж тут уметь? Сиди на троне и правь.
— Я гончар, господи, всю жизнь был гончаром, как мой отец — он меня этому и научил. Тоже дело не сложное — сиди и лепи. А только кто не умеет, с этим не справится. Из царя гончар не получится, а из гончара не получится царь.
— Случаи были. Разные люди становились царями.
— Оттого и беды, что царями кто попало становился. Был хороший гончар — и не стало, а стал вместо него плохой царь. И кувшинов не делает, и правит плохо. Если плохой гончар царём станет — не так худо, но от плохого царя всё-таки вреда людям больше, чем от плохого гончара.
— Ну ладно, не хочешь царём — давай я тебя богачом сделаю.
— Не надо. Ночлег на соломе того не стоит, а мне лишнего не нужно. Никогда никому не был должен и на старости лет не собираюсь.
«Он что, не верит в моё бескорыстие?» — подумал Зевс.
«Не верит», — подумал Гермес.
«А что, смертные все такие недоверчивые?»
«Не все. Только самые старые и опытные. Они знают, чего ждать от богов».
«Надо бы сократить продолжительность жизни. Старики слишком много знают».
— Ну ладно, — сказал Зевс, — власть тебе не нравится, богатство ты не любишь, а что ты любишь?
— Жену люблю.
Зевс недоверчиво посмотрел на старушку Бавкиду. Что тут любить? Может, когда-то она и была красавицей, но так давно, что теперь уж никто не вспомнит.
Громовержец подмигнул Филемону и сказал:
— А хочешь, я её снова семнадцатилетней сделаю.
— Не надо! — испугался Филемон. — Что я с ней семнадцатилетней делать стану? Я сам-то уже давно не мальчик. Над нами же люди смеяться будут. Я её такую люблю, как сейчас.
— Не делай меня молодой! — взмолилась Бавкида. — Умрёт Филемон — как же я жить без него буду?!
— Верно, — сказал Филемон. — Нам друг без друга не жить. Так что если хотите сделать нам хорошо — сделайте так, чтобы мы и в царство мёртвых отправились вместе, как жили, чтоб никто никого не ждал.
— Хорошо, — несколько разочарованно ответил Зевс. — Если вы ничего другого не хотите, то, клянусь водами Стикса, вы будете жить долго и счастливо и умрёте в один день.
«Пошленькая формулировочка», — подумал он.
«Да уж», — подумал Гермес.
Возвращаясь на Олимп, Зевс был хмур и задумчив.
«Всё-таки не понять мне этих смертных, — рассуждал он. — Царём он быть не хочет, богачом не хочет — жену ему подавай, причём ту же, что и всегда. Будь я смертный — помер бы от тоски. Может, они специально себе жизнь обедняют, чтобы умирать было не жалко? С другой стороны, сколько он прожил со своей Бавкидой? Несколько десятков лет. А попробовал бы он несколько веков с ней прожить. Тоже ведь, небось, надоела бы. Или не надоела?..»
Зевсу вспомнилась Гера, какой она была, когда он только ухаживал за ней. Она с тех пор совсем не переменилась, но он видел её другой, когда, обернувшись кукушкой, грелся у неё на груди.
«Наверное, я мог бы прожить без неё, — подумал он. — Любви уже нет, конечно, но без неё было бы, пожалуй, скучно».
На Олимпе Зевс отвязал золотую цепь и опустил Геру на землю.
— Слезай уж. Амнистия, — сказал он.
Часть вторая.
Похищение Елены
Во всяком случае, мудрым является тот, кто не заботится о похищенных женщинах. Ясно ведь, что женщин не похитили бы, если бы те сами того не хотели.
Корабль Энея
Семейный завтрак царя Приама начался в тишине. Троянский царь был задумчив и сосредоточен. Его томила какая-то забота, которой он не хотел делиться со своими близкими.